старших ни младших групп. Скорее всего всё это было каким-то своеобразным экспериментом. Я был почти уверен, что Светлые наблюдают за дальнейшей жизнью этих детей. Возможно это было сделано, чтобы исключить вероятный вред их организации. Психика ребёнка получившего с детства такую власть меняется всё же довольно сильно.

Олесь был слишком умным для своего возраста и слишком уверенным в своей магии и в себе. Он изо всех сил старался как следует играть возложенную на него роль взрослого Светлого. Проблема в том, что платить ему за это приходилось собственными желаниями и мыслями, своей душой.

До вечера этого дня и в течение следующих двух мы спорили, пока Олесь наконец не сдался. Он замолчал, не приводил больше никаких аргументов и лишь растерянно на меня смотрел. Я к этому времени слишком хорошо изучил их организацию и знал куда бить. Пытки, убийства невиновных по одному лишь подозрению, своевольные изменения природы. Светлые лишь прикрывались тем, что несут порядок, от их действий было куда больше вреда. Мне всегда было интересно, что они станут делать если вдруг перебьют всех Свободных. Их организация ведь на этом и держалась, на ненависти, им нужен был постоянный враг. Хотя что-то мне подсказывало, что они тут же нашли бы нового: высокие-низкие, кудрявые-прямоволосые, мало ли признаков, по которым можно разделить людей. Умение-неумение использовать магию наверняка просто оказалось в своё время самым удобным. Слабого врага они победили бы слишком быстро, а им судя по всему нужна была именно затяжная война.

На реке уже вновь понемногу наступал вечер, и становилось довольно прохладно. Я молча указал Олесю на три оставшиеся у нас ветки для костра и посмотрел на небо. Солнце садилось в тучи, и закат был багрово-красным. Странно, но мне впервые за долгое время было грустно на него смотреть. Завтра утром или максимум в обед нам нужно было выдвигаться. Я уже и без того потратил слишком много времени и больше задерживаться не мог.

Олесь носился по берегу, пыхтел и собирал нам ветки. Вчера мы собирали их вместе, а сегодня я решил свалить это на него. За ним всё равно был небольшой должок за то что я спас его, когда он тогда чуть не умер. Но вообще дело было даже не в моей лени, и я понимал, что сильно лукавлю перед собой.

За какое время можно узнать человека? День? Месяц? Год? Сколько времени нужно, чтобы определить то главное, что отличает одного человека от множества? Путь мага – это путь одиночки, поэтому я и не хотел сближаться с этим мальчишкой слишком сильно. Возможно мне было бы легче, если бы и он это понимал, а не видел во мне какого-то старшего друга.

Я вдруг почему-то вспомнил учителя и поразился силе его души. Наши отношения с ним были примерно такими же, какими становились и у меня с Олесем. И всё же учитель смог просто разорвать их и молча уйти. Сейчас, с высоты прожитых лет, я уже понял, какое добро это было для нас обоих.

Олесь закончил с ветками, подошёл и бесцеремонно залез в одну из моих сумок.

– Ты есть не хочешь?

Он насыпал в чашки сушёных фруктов и протянул одну мне.

Я вздохнул, молча взял её, забросил в рот какую-то ягоду и стал жевать. В голове у меня творился настоящий хаос. Мне нужно было что-то сказать Олесю, как-то обобщить весь наш спор, но я не мог. Потому что это означало бы, что ему придётся уйти из Светлых и стать одним из нас. В то же, что он сможет жить такой жизнью, я не верил. Даже обстоятельства нашей с ним встречи говорили, что он не станет бегать и прятаться, а скорее уж сразу попробует дать глупый бой. И попадёт прямиком в могилу или, что ещё хуже, в их специализированную тюрьму. Учитель мне рассказывал как-то, как Светлые наказывают отступников. Маги-лекари поддерживают в них жизнь, которая становится единой бесконечной пыткой. И это безумие может длиться десять, двадцать, а то и все тридцать лет, пока тело наконец-то не умрёт. Олесь судя по всему не понимал этого, но из Светлых так просто не уходят. Если бы он это сделал, его бы начали искать ещё сильнее, чем даже меня сейчас.

Я поставил чашку на землю, разжёг костёр заклинанием «искры» и поглядел Олесю в глаза.

– Все люди разные и у каждого свой жизненный путь. В детстве я и предположить не мог, что однажды стану магом, да ещё и отшельником. Иногда мы выбираем свой путь сами, иногда за нас это делает жизнь. Выглядит это, как череда каких-то на первый взгляд, казалось бы, абсолютно бессвязных случайностей, но каждая из них приближает тебя к уготованному тебе пути. Какого-то божественного провидения я тут не вижу, кстати, если ты вдруг подумал, обычная работа подсознания. Мне кажется путь даже в этом случае выбирает себе сам человек, просто сам он об этом и не догадывается. Для него это всё случайности, но делает он их сам, как например ты сам пришёл сюда один вместо того, чтобы доложить обо мне своим начальникам. Это тоже случайность, которую ты создал сам.

Я замолчал потому что понял, что моя долгая речь вполне могла сбить паренька с толку. Любому человеку иногда нужно выговориться, вот и меня, кажется, немного занесло.

Олесь неуверенно улыбнулся, кивнул и забросил в рот ещё пригоршню сухих фруктов. Для восстановления его телу нужны были силы, и я сам посоветовал ему побольше есть. На реке тем временем уже окончательно стемнело и стало ещё холодней. Я быстро проверил свои защитные заклинания и подбросил в костёр несколько веток.

– Завтра мы уходим, поэтому пока ещё есть время я всё же скажу тебе кое-что ещё. Сейчас просто выслушай и запомни, а спорить будешь потом. Так вот, душа человека не зависит от таких мелочей, как пол, возраст, страна, религия, цвет глаз или кожи и даже умение-неумение использовать магию, это всё чушь. Вам дают образ «идеального врага», чтобы объединить вас и направить вашу ненависть. И чтобы потом вами же с её помощью и управлять. Светлые извратили саму идею превосходства силы над слабостью. Вместо того, чтобы бороться с собственными пороками и становиться сильнее они стали нападать на тех, кого считают слабыми. Заметь, на тех, кого считают. Мы ведь оба понимаем, что из нас двоих я сильнее тебя. И как человек и как маг.

Я внимательно посмотрел на Олеся, но