– Он собирался меня убить, – Семен накрыл Агнешкины ладони, провел пальцем по запястью. – Олег. Меня и свою жену. Потом бы вывез тела и спрятал. Возможно, в том же озере, где мы спрятали его. Нас бы искали, но сомневаюсь, что нашли б. А Олег получил бы пару месяцев отсрочки. Хватило бы, чтобы вывезти и Марину, и деньги, и самому убраться.

– Но тогда они бы догадались.

– Тогда – да. Было бы поздно. Да и статьи эти газетные он не просто так собирал. Думаю, перед отъездом сдал бы дружков прокуратуре…

Агнешка провела рукой по волосам, коснулась губами шеи. Успокаивает? Спасибо.

– Но кто-то успел раньше. Не знаю, кто, но ему я обязан жизнью. Как ты думаешь, может, поблагодарить при встрече?

– Лучше совсем не встречаться, – серьезно сказала Агнешка.

И Семен с ней согласился.

А Сергей на звонок все же ответил.

Итак, первого апреля мы перебрались в каменный дом с двойным гаражом на юге Джоплина. Здесь было вполне мило и уютно, и я даже немного успокоилась, убедив себя, что прежние страхи не имеют под собой почвы.

Однако спокойствие и мирная жизнь продлились недолго. Однажды вечером Клайду захотелось съездить в небольшой городок вблизи Джоплина, посмотреть кое-что. С собой он позвал и Бака.

– Не бойся, Бланш, – сказал он мне, подкидывая на ладони свою монетку, с которой не расставался. – Никого мы грабить не собираемся. Прошвырнемся просто.

– Неужели?

– Конечно. А вы с Бонни отдыхайте.

– Отдыхай, малыш, Клайд правду говорит, – поддержал младшего братца Бак. – Да и я помню, что тебе обещал. И вовсе не желаю снова оказаться в тюрьме.

Бак поцеловал меня на прощанье, еще раз заверив, что не собирается нарушать закон и Клайда, если надо будет, удержит.

Они уехали. Мы с Бонни разошлись по комнатам, словно и вправду собирались лечь спать. Однако заснуть не удавалось. Я смотрела в окно и слушала, как тикают часы. Поверьте, мистер, я вместе с ними отсчитывала минуты, и с каждой мое беспокойство росло.

Час. Два. Три. И четвертый на исходе, а их все нет. Вот и небо на востоке светлеет, готовится полыхнуть рассветом. И в этот миг я заметила машину и опрометью бросилась вниз, к гаражу.

На лестнице столкнулась с Бонни – ей тоже не спалось, уж не знаю, почему: из-за беспокойства за Клайда или же от злости, что ее не взяли. Спустились мы вместе. И что же увидели? А увидели, как Бак и Клайд выгружают из машины оружие. Его было очень много: пистолеты, винтовки, коробки с патронами. Клайд, заметив Бонни, сказал:

– Детка, ты только посмотри, какая добыча.

– Откуда? – мне показалось, что она была не очень довольна.

И тогда Клайд рассказал, что ограбил склад Национальной гвардии. Представьте, мистер, в какой ярости я была?! Я тотчас высказала Баку все, что думала о его обещаниях. Он же стал уверять, что в ограблении не участвовал, а сидел в машине за целый квартал от склада.

Но знаете, я ему не поверила.

Дальше стало только хуже. Появление оружия их обрадовало, как радуют детей новые игрушки. Им хотелось поскорее опробовать его в деле, и я знала, что отныне счет моей мирной жизни пошел на дни.

И оказалась права.

Пыталась ли я что-либо сделать? Пыталась. Но разве способен человек остановить несущийся поезд? Порой мне казалось, что Клайд и Бонни просто не в силах были справиться с чем-то, что толкало их под пули. Ведь при том нашем разговоре они искренне желали остановиться, но с каждым днем мирной жизни желание это уходило, сменяясь каким-то невообразимым безумием.

Через недели две после ограбления склада Клайд и Джонси угнали машину. Это был симпатичный «Форд V8», весьма приметный с виду, что, однако, не помешало им поставить авто в гараж нашего дома.

– Ты с ума сошел? А если ее кто-нибудь здесь увидит? – увидев машину, Бонни налетела на Клайда с кулаками.

– Кто?

– Соседи! – она кричала и криком себя же подзадоривала.

– Да успокойся, – Клайд оттолкнул ее с несвойственной прежде злостью. – Возьмем в дело, а там и бросим…

Они еще долго ругались, не столько из-за злосчастного «Форда», сколько потому, что испытывали необходимость выплеснуть на кого-нибудь раздражение. Мне было противно слышать это, а видеть их я и вовсе не могла. Я ушла, тихо радуясь, что скоро мы с Баком уезжаем.

Он ведь обещал.

О да, мистер, нам почти удалось… Я чувствовала, как нарастает напряжение. Я уговаривала Бака поспешить и, если выйдет, выехать раньше и теперь кляну себя, что была недостаточно настойчива.

Тем утром Клайд и Джонс снова уехали и вроде бы как до четверга, поэтому Клайд долго прощался с братом и снова уговаривал его задержаться. Конечно, задерживаться я не желала.

Все, что случилось дальше, преследует меня в кошмарах. Вот я смотрю из окна на Бака и мечтаю, как мы останемся вдвоем и заживем с чистого листа. Сочиняю дом и детей, расписывая всю нашу будущую жизнь по годам. Я верю, что так оно и будет.

Вот серым пятнышком показывается вдали знакомая машина, которая несется к дому. Бак бросается к воротам, спеша открыть. Я еще не понимаю, что случилось, а Клайд с кривоватой улыбкой говорит:

– Мотор слабый, вот-вот сдохнет. Все в порядке.

– Все в порядке, – эхом повторяет Бак.

– Бонни, детка, может, ты с нами?

Но она качает головой. Ей охота дописать стихотворение. А Клайд не настаивает.

– Малыш, не стой здесь, – Бак подталкивает меня к дому, и я возвращаюсь. Словно во сне я иду на кухню. Зачем? Не знаю. Замираю у окна. Вслушиваюсь. Мне очень тревожно, и я не понимаю причин этой тревоги.

Но вот раздается сухой хлопок. Звенит, рассыпаясь стекло, и в следующий миг тишину рвет клекот выстрелов.

– О господи! – кажется, это кричал Клайд.

Я по-прежнему стою на кухне, я знаю, что стреляют не здесь, но где-то рядом. Я говорю сама себе:

– Все в порядке, Бланш. Это просто винтовка выстрелила. Случайно. Их винтовка.

– Собирайтесь, быстро!

Я затыкаю уши, чтобы не слышать этого голоса. Я не хочу идти с Клайдом Барроу.

– Да беги же ты! Вниз, быстро! – Бак толкнул в плечо, и Бланш едва не упала. Что случилось? Это все Клайд виноват. Всегда был виноват только он…

Бежать. Надо. Вниз. Ноги не слушаются, а в голове удивление: зачем бежать? Разве она, Бланш Барроу, сделала что-то дурное, чтобы бегать от полиции?