вот вчера она говорила Зинке, что скоро заберет Светочку и будет жить с ней в отдельной квартире!

– Не будет, – мрачно сказала я.

– Лида, а что, если она Свету из школы украдет? – запричитала Римма Марковна.

– За это уголовная статья есть, – попыталась успокоить старушку я.

– Лида! Но ведь она может прийти в школу и наговорить ей чего угодно. Это же ребенок! Её красивыми словами или импортной куклой помани – и она побежит!

– Света – не такая. Она умная девочка, – придав своему голосу максимальной убедительности сказала я, но червячок сомнения в душе шевельнулся.

В то, что Ольга будет играть по правилам, я не верила.

– Ты знаешь, Лида, – решительно сказала Римма Марковна и отставила сковородку с недожаренными котлетами, – пойду-ка я в школу схожу. Надо встретить Свету. А то, кто его там знает, как оно…

Римма Марковна отправилась встречать Светку в школу, а я пошла на Механизаторов. С Ольгой надо было говорить серьёзно.

Коммунальная квартира, как обычно, встретила какофонией всевозможных запахов и звуков: где-то что-то жарилось, кто-то с кем-то ругался, весело орало радио и требовательно – Зинкины дети.

Я только порадовалась, что не живу здесь. Комфорт я всегда ценила и ценю. Особенно сейчас, работая в таком вот бешеном ритме на два города.

Повинуясь какому-то наитию, я сперва заглянула на кухню.

Как раз там все были в сборе – Горшков и Ольга ели за столом какое-то невнятное варево, Зинка хлопотала у плиты, что-то помешивая, а Петров сидел на табуретке у мусорного ведра и чистил картошку.

– Нет, Валерка, – разглагольствовал Петров, ловко очищая кожуру длинной витой полосочкой, – какой бы я ни был алкаш, но я же не идиот и понимаю, что нормальный человек, в здравом уме, вот так вот запросто из заграницы обратно возвращаться не станет…

– Валера, скажи ему! – зашипела Ольга. – А то я за себя не отвечаю!

– А я бы тоже не вернулась, – авторитетно заявила Зинка и заработала ещё одно рассерженное шипение от Ольги.

– Тебя за границей и не ждут! – сердито выпалила «демоническая женщина», – твоё дело – детей побольше рожать. От работяг на заводе!

– Зато меня мой работяга холит и лелеет, а не под зад ногой, как твой заграничный прынц! – уязвлённо захохотала Зинка.

– И поэтому вы всю жизнь в одной комнатушке живете! – театральным голосом захохотала Ольга. – Мечта жизни!

– Так и ты нынче не во дворцах живешь! – не осталась в долгу Зинка.

– Я здесь не живу, – оскорблённо зашипела Ольга, – я по брату соскучилась, вот в гости и приехала.

– Ага! А то мы не в курсе, что Элеонора Рудольфовна тебя выперла, вот ты сразу и соскучилась! – хихикнула Зинка, – не на улице же тебе теперь ночевать!

– У меня есть своя отдельная трёхкомнатная квартира! – заверещала Ольга.

– Это у Светки есть своя трёхкомнатная квартира, – флегматично заметил Петров и пульнул очищенную картошку в стоящую на полу поодаль кастрюльку с водой, разбрызгав воду вокруг.

– Светка – моя дочь! – заявила «демоническая женщина», – и будет жить со мной! В этой квартире!

– Ой, не трынди! – достал из мешка новую картошку Петров, – ты просрала Светку, просрала её квартиру, а сейчас просрала и заграничного мужа! Как была бестолочью, так и осталась!

– А я тебе говорю, что уже завтра Светка будет жить со мной!

– Так тебе Лидка и отдаст! – хохотнул Петров.

– Да что она мне сможет сделать, твоя Лидка! – заверещала Ольга.

Я поняла, что пора вмешаться:

– Здравствуйте, товарищи! – официальным голосом громко сказала я.

Все обернулись и уставились на меня.

Глава 21

Посреди стеклянной тишины что-то громко плюхнуло, от неожиданности все повернули головы к плите – это у Зинки выпала ложка из рук прямо в кастрюлю с борщом (полуведёрную, между прочим).

– Ба-а-атюшки! А вот и Лидка! – довольно потирая руки, громко нарушил звенящее молчание Петров, – ты всё слышала? Наша великая актриса теперь будет жить в твоей квартире со Светкой! Она так сказала.

– А перед этим она пару раз слетает на Луну и соберёт урожай яблок на Марсе, – в тон ему ответила я.

– Светлана – моя дочь и будет жить со мной в квартире её отца! – выпалила побагровевшая Ольга.

Я с демонстративной жалостью посмотрела на неё, показательно смерив взглядом сверху-вниз и снизу вверх. Она раздобрела, поправилась, обзавелась двойным подбородком – от былой «демонической» притягательности не осталось и следа. Вот что с женщинами делает сытая буржуйская жизнь и семейный уют.

– Ольга? – сделала «большие глаза» я. – Да нет! Не может быть!

– Что не может быть?! – сварливо спросила Ольга.

– Точно, это – Ольга, – с жалостью покачала головой я, – Что же с тобой случилось, Ольга? Небось дорвалась до свиной рульки с кнедликами? Или к пиву? Говорят, чехи мастера в этом деле.

– Ты о чём? – не поняла она.

Петров фыркнул.

– Да ты шире, чем выше, – изображая ошеломлённое изумление, продолжала нагнетать я. – Килограмм тридцать, небось набрала?

– На буржуйских харчах и не так наберёшь, – мстительно добавила от плиты Зинка, которая выудила-таки ложку другой ложкой и теперь дула на обожженные пальцы, – на свиноматку теперь похожа.

– На себя посмотри, корова! – вызверилась на Зинку Ольга.

– Теперь понятно, почему тебя муж выгнал, – покачала головой я, – а как с театром дела? Небось после Пражского национального театра тебя в наш с руками-ногами сразу забрали? Теперь ты будешь примой?

Оба подбородка и рыхлые щёки Ольги стали наливаться нехорошей краснотой, Зинка возле плиты обидно расхохоталась, Петров тоже звучно похрюкивал в уголке, и тут Горшков, прежде хранивший молчание вдруг сказал:

– Ты зачем сюда пришла?

– Захотела и пришла, – равнодушно пожала плечами я, – не твоё дело.

– Здесь наша жилплощадь. И мы тебя не приглашали, – заявил Горшков. – Ты не имеешь права врываться на чужую жилплощадь!

– Меня не надо приглашать, – отмахнулась от его обвинения, как от малосущественного, я, – у меня комната здесь. Так что прихожу сюда, когда считаю нужным.

– У тебя нет здесь комнаты! – завёлся Горшков.

– Комната Риммы Марковны, – напомнила я. – Напротив твоей.

– Но это не твоя комната! Я сейчас участкового позову!

– И загремишь очередной раз в дурку, – вздохнула я, – и когда ты уже ума наберешься, Валера? Уже четвёртый десяток пошел, а как был дураком, так и остался.

– Что здесь происходит? – неотвратимым айсбергом вплыла на кухню Клавдия Брониславовна, – почему такой шум? Ни минуты покоя!

– А вот припёрлась эта и шумит! – наябедничал Горшков, некультурно тыкая подрагивающим от волнения пальцем в мою сторону, – я и говорю, участкового надо вызывать!

– Ну почему же припёрлась? – Клавдия Брониславовна не могла