– А ты, Син? – тихо спросила Дебби. – У тебя родные есть, милый?

Улыбка на лице Сина немного потускнела.

– К сожалению, мои родители скончались много лет назад – примерно на середине моего срока пребывания здесь. Я с ними так и не попрощался, и в то время мне было очень больно. – Син вдруг просветлел, стиснул плечо моего отца и хлопнул его по плечу. – Но мой друг Ксавье уже прошел через подобное и помог мне. Он тоже потерял своих ро…

Син оборвал себя на полуслове и нервно посмотрел сначала на меня, потом на моего отца, который напряженно разглядывал скатерть.

– В общем, – продолжил Син, – я рад, что они прожили свою жизнь спокойно и не увидят того… того, что скоро произойдет.

Все сидевшие за столом кивнули – все, кроме отца, который, похоже, медленно превращался в камень. Словно почувствовав это, Син повернулся ко мне.

– А ты, Зак? Ты как, держишься?

Я кивнул. Затем покачал головой. Потом пожал плечами и снова покачал головой.

– Особо не беспокойся, – сказал Син. – В своей пламенной речи генерал забыл кое о чем упомянуть. – Он заговорщически улыбнулся мне. – У нас есть секретное оружие – лучший пилот в мире. – Он указал на моего отца. – Твой старик сбил более трехсот вражеских кораблей! В данный момент это рекорд ОАЗ. Три разных президента наградили его Медалью почета. Но ты ведь этого не знал, да? – Син покачал головой, укоризненно глядя на моего отца. – Он слишком скромный, чтобы рассказать об этом даже собственному сыну.

– Серьезно? – спросил я. – Три Медали почета?

Отец кивнул, закрывая глаза от смущения – совсем как я, когда меня кто-то хвалит.

– Они засекречены, – произнес он. – Вряд ли о них кто-нибудь узнает.

– Я только что узнал, – сказал я. – И мама узнает, когда я ей позвоню.

Он улыбнулся, затем снова опустил взгляд.

Отец, как и я, понимал, что всех его благородных порывов и жертв недостаточно для того, чтобы заслужить ее прощение – после всего, что он сделал с нами. У него может просто не хватить времени. Лично я до сих пор не был уверен в том, что простил его.

Я посмотрел на отца. Если он не соберется позвонить матери, я сделаю это сам. Я не знал, что он должен ей сказать после того, как исчез на семнадцать лет, я даже не знал, что сам скажу ей, – а мы с ней виделись сегодня утром. Я не знал, будет ли она меня слушать. Но я должен был попытаться.

Закончив есть, Ворди встала из-за стола и подошла к окну, чтобы взглянуть на огромную радиоантенну, закрепленную в кратере.

– А что это за штука?

– Обсерватория «Дедал», – гордо ответил Син. – Самый крупный радиотелескоп в мире – по крайней мере, у людей.

– Мы построили его, чтобы общаться с инопланетянами?

Син кивнул.

– Кратер расположен почти в центре темной стороны Луны, поэтому телескоп защищен от радиопомех, которые создают люди. Идеальное место для радиопередатчика, если не хочешь, чтобы за ним следили с Земли. – Он вздохнул. – К сожалению, общаться европы так и не захотели.

– Одним из первых шагов ОАЗ было создание так называемого «Совета перемирия», – пояснил Грэм. – В него вошли выдающиеся ученые, в том числе Карл Саган.

– Я все думал об этом, – перебил его я. – Как они убедили Карла Сагана так долго хранить тайну о существовании европов?

– Он понимал, что подобная новость вызовет панику во всем мире и может привести к гибели цивилизации, – ответил отец. – И согласился молчать только в обмен на финансирование его проекта – Карл Саган собирался обучать людей, готовить их к мысли о том, что человечество не одиноко во вселенной. Вот как он получил средства для телесериала «Космос».

Син кивнул.

– К сожалению, доктор Саган скончался до того, как ситуация с европами начала осложняться.

– Совет перемирия пытался организовать мирные переговоры и после его смерти, – добавил Грэм, – однако кальмары ни разу не ответили.

– Кальмары? – повторил я. – Мне казалось, что мы ничего не знаем о биологии европов.

– Да, нам так говорят, – сказал Грэм, напуская на себя вид заговорщика. – Но поверь мне, приятель, они – кальмары. Начальство знает – и всегда знало – про наших врагов гораздо больше, чем кажется. – Он взглянул на Сина, затем на отца, затем на меня.

– Вы о чем? – спросил Майло. – Ведь это же европейцы объявили нам войну – причем безо всяких причин!

Все уже устали поправлять Майло каждый раз, когда он называл европов «европейцами», даже бедняга Грэм, который сам был европейцем.

– Да, такова официальная версия, – сказал Грэм. – Но есть ли в ней логика? Подумай. Если бы европы напали на нас десять, двадцать или даже тридцать лет назад, мы не смогли бы их остановить.

Я резко выпрямился и посмотрел на отца – он не отрывал глаз от Грэма.

– Мы не смогли бы остановить даже астероид или метеорит, не говоря уже о целой расе разгневанных инопланетян, значительно превосходящих нас по уровню развития оружия и технологий, – продолжал Грэм. – У них с самого начала было преимущество, так почему они им не воспользовались? Они же фактически вручили нам свои технологии, затем дали достаточно времени для инженерного анализа. А потом они дали нам еще время на создание миллионов беспилотников.

Грэм озвучивал многие из вопросов, которые не давали мне покоя с тех пор, как закончился брифинг ОАЗ.

– И они строили все свои корабли и беспилотники на орбите над Европой, на виду у камер «Галилея»! Европы не могли не знать, что мы за ними следим. Они хотели, чтобы мы это увидели! Целый год устраивали нам познавательное телешоу «Как это делают инопланетяне».

Заметив, что Син крутит пальцем у виска, Грэм показал ему фак и продолжил:

– У европов было огромное преимущество, а они медленно, постепенно уменьшили его – намеренно, – вместо того, чтобы расправиться с нами за выходные. Зачем? Зачем отправлять маленькую группу кораблей-разведчиков каждый год, год за годом, зачем изучать нас, калечить наш скот и нападать на лунную базу? – Он понизил голос до шепота. – И атаки-то были несерьезные. Они не пытаются уничтожить всю базу или убить всех, кто в ней находится. Просто наносят некий ущерб. Доказывают, что при желании могли бы стереть базу в порошок. А затем уходят. Почему?

Син снова прервал его.

– Ты позволишь ему нести эту чушь в присутствии новичков? – спросил он у моего отца. – Прямо перед атакой? Он же деморализует их!

Речь Грэма действительно потрясла моих товарищей. Его слова подтверждали мои подозрения, но я не хотел все это слушать. Син был прав: волноваться по поводу каких-то абстрактных идей, отвлекаться на вопросы, на которые нет ответа, всего за несколько часов до самого главного боя в нашей жизни – бесполезно и даже вредно.

– Сигнал остановить невозможно, приятель! – сказал Грэм. – Кроме того, из нескольких надежных источников я слышал, что в конце 80-х над Флоридой разбился их разведчик, и при том не беспилотник. В нем нашли двух мертвых пилотов, они плавали в герметизированной кабине-аквариуме. По слухам, трупы заморожены и сейчас лежат в бункере на глубине пять миль под авиабазой «Райт Паттерсон».