Понсоменер пошевелился, все повернули к нему головы.

– Надо посмотреть, – проговорил он. – Да, посмотреть надо.

– На что? – спросил я.

– На ту стену, – ответил он. – Мастер, это мне только кажется?..

Рундельштотт пожал плечами, вернулся к своему мешку. Мы молча ждали, пока рылся там и отыскивал нужный узелок, а потом бережно бросал щепотки в огонь.

Ничего не происходило, только пламя меняло цвет, вдруг старый чародей дернулся, вгляделся сперва в огонь, потом торопливо взбежал на вершинку холма, а там, спрятавшись за дерево, долго смотрел в сторону тюрьмы.

Я спросил в нетерпении:

– Да что случилось?

Понсоменер смолчал, а Рундельштотт проговорил, не оборачиваясь:

– Купол на месте…

Фицрой охнул, выругался, я переспросил в непонимании:

– Как?.. Но этот маг обещал же…

Рундельштотт повернулся, в старческих глазах были стыд и вина.

– Люди меняются, – проговорил он. – Когда-то маги слово держали…

– Или просто забыл, – вставил Фицрой. – Что мы для него? Так, муравьи…

Я спросил быстро:

– Догнать не успеем? Ушел далеко?

Рундельштотт ответил с запинкой:

– Такой магический купол нельзя создать издали. Маг должен быть где-то вблизи. И чтобы поддерживать это все.

Я сказал зло:

– Только бы увидеть, где эта сволочь прячется!..

Фицрой прошипел сквозь стиснутые челюсти:

– А где еще, как не в той башне, что нам кажется безжизненной?.. И от города далеко, такого шумного и бестолкового, и вроде бы важное дело для короля делает, за что получает что-то ценное…

Я сказал зло:

– Что ж, аккумулятор… это не все, что у меня есть.

– Даже я это знаю, – ответил Фицрой с намеком. – Как в старое доброе время, да?

– Сплюнь, – посоветовал я. – Кто знает, как на этот раз. Вдруг эта сволочь круче или что-то пойдет не так?

Он сказал со знанием дела:

– Колдун из него сильный, ничего не скажешь! Установить такой купол… Это же не только остановит даже самого сильного, но ничем не пробить! Ни стрелами, ни файерболами, ни камнями из катапульт…

Я пробормотал:

– Посмотрим, насколько хорош против бронебойной усиленной. Любая защита строится против чего-то конкретного.

– Да, – сказал он с восторгом, – хочу посмотреть!

– За кого будешь болеть? – спросил я. Он не понял, судя по вздернутым бровям, я пояснил: – На кого бы сделал ставку?

Он подумал, развел руками.

– Увы, на тебя.

– Свинья, – сказал я. – Тоже мне товарищ!

– Я за справедливость, – пояснил он.

– В жопу твою справедливость, – отрезал я. – Дружба выше. А теперь не отвлекай, может быть, удастся подстеречь его, когда будет только подъезжать к своей башне.

Понсоменер подошел со спины.

– Вот…

Я обернулся, он протягивает мне мой мешок.

– Спасибо, – сказал я. – Ты, как всегда, понимаешь раньше, чем тебе говорят. Оставайся с мастером здесь, а мы с Фицроем прогуляемся на вершинку. Он гулять обожает. Просто мастер…

На вершине я присел и начал вытаскивать и собирать винтовку, а Фицрой с биноклем в руке плюхнулся на траву животом.

– Пока не вижу, – сказал он сразу. – То ли уже проскочил, то ли остановился в лесу цветочки понюхать.

– Достанем и в башне, – заверил я с угрозой. – Не может быть, чтобы ни разу к окну!

– Узкие больно, – сказал Фицрой озабоченно.

– Пуля протиснется, – сообщил я.

Он покосился на винтовку в моих руках, даже мне не просто бывает поверить, что вся умещается в чемоданчик размером со стандартную бумажную книгу. А сейчас вот в собранном виде только ствол длиной почти в два метра и вся растопыренная, не считая опорных ножек.

Вес в этой модели резко уменьшен, но неизбежная тряска гасится работой продвинутой электроники, она все равно направит пулю точно в указанное место.

– Как это, – проговорил Фицрой задумчиво, – мудрецы отказываются от пути героев?.. Я бы с такой штукой вообще королем стал… А вот Рундельштотта не тянет. Кстати, он не один такой чудак. Уже встречал шибко умных. Могли бы, но не восхотели и даже не возжелали, непонятные существа…

Я припал к прицелу, оптика моментально приблизила изображение. В наступающей ночи серые блоки стен уже превращаются в фиолетовые, но цвета скоро исчезнут, хотя это не важно, четкость и ясность картинки пока важнее.

Фицрой пробормотал рядом, не отрываясь от бинокля:

– Все еще не вижу… Ни в башне, ни внизу… Ты пока не таращи глаза, устанешь. Я буду смотреть, а как только эта сволочь появится, сразу толкну так, что проснешься…

– Если появится, – буркнул я. – Если он уже в башне, то может прямо от стола брыкнуться в постель.

– Даже не посмотрев, – переспросил он, – на то, что охраняет?.. Это же для нас тот магический купол незрим, а он его наверняка видит… Чуть цвета изменятся, тут же подправит.

– Интересная теория, – сказал я. – Хорошо, смотри, но только не…

Он охнул:

– Вон он!.. Как же, сволочь, незаметно выехал из леса!.. И почти уже у башни!..

Я торопливо сместил прицел, в объективе появилась спина мага, лошадь идет неспешно, тряска солидному человеку ни к чему, а он, действительно сволочь, держит в левой руке коробочку аккумулятора и что-то говорит ей.

– Действительно, гад, – прошептал я. – Велит ей подчиниться, мерзавец. Доминант хренов.

Лазерная точка, быстро теряя цвет, прыгает по его спине, я начал опасаться, что промахнусь, а то еще хуже, раню, и тогда он, все поняв, сумеет принять какие-то меры, а тут холодок и так пробирает до костей, как только думаю о непонятных пока что мне возможностях магии.

Лошадь остановилась перед башней, маг медленно и устало покинул седло, левая рука равнодушно-покровительственно шлепнула по конскому боку, конь сдвинулся с места, а сам хозяин повернулся к башне.

И снова я не успел нажать на скобу. Стиснув челюсти, навел крестик прицела сразу на дверь, дождался, когда маг протянет к ней руку, дверь исчезла, он занес ногу через порог, и я плавно надавил на скобу.

Фицрой ликующе вскрикнул, пуля саданула мага в спину. Он рухнул лицом вниз вовнутрь, дверь захлопнулась.

– Есть!.. Одно плохо…

– Что? – спросил я встревоженно.

– Нельзя на таком расстоянии попинать ногами! Или можно?