Определение «глаза как звезды» Геральт считал банальным изатасканным, особенно с тех пор, как начал путешествовать с Лютиком, посколькутрубадур привык раздавать этот комплимент направо и налево. Как правило,незаслуженно. Однако в применении к Эсси Давен даже такой мало подверженныйвлиянию поэзии субъект, как ведьмак, вынужден был признать точность этогоопределения. На хорошеньком, но ничем особым не выделяющемся личике горелогромный, прекрасный, блестящий темно-голубой глаз, от которого невозможно былооторваться. Второй глаз Эсси Давен был большую часть времени прикрыт и заслонензолотистой прядкой, падающей на щеку. Эсси то и дело откидывала прядкудвижением головы либо подув на нее, и тогда становилось видно, что второйглазок Глазка ни в чем не уступает первому.

– Здравствуй, Глазок, – сказал Лютик,поморщившись. – Хорошую ты спела балладу. Значительно улучшила репертуар.Я всегда говорил, что, если не умеешь писать стихи сам, следует пользоватьсячужими. И много ты их использовала?

– Не очень, – тут же отреагировала Эсси Давен иулыбнулась, показав белые зубки. – Два или три. Хотелось бы больше, да неполучилось. Сплошная белиберда, а мелодии, хоть приятные и простенькие, чтобыне сказать примитивные, но вовсе не те, которых ожидают мои слушатели. Может,написал что-то новенькое, Лютик? Не довелось слышать.

– Неудивительно, – вздохнул бард. – Своибаллады я пою в таких местах, куда приглашают исключительно талантливых иизвестных бардов, а ты ведь там не бываешь.

Эсси слегка зарумянилась и, дунув, откинула прядку.

– Это верно. В борделях я не бываю, они, понимаешь,действуют на меня угнетающе. Жаль, конечно, что тебе приходится петь в такихместах. Ну что делать! Коли нет таланта, публику не выбирают.

Теперь вполне заметно покраснел Лютик. Глазок же радостнозасмеялась, неожиданно закинула ему руки на шею и громко чмокнула в щеку.Ведьмак изумился, но не шибко. Подруга по профессии, в конце концов, не моглаочень-то уж отличаться от Лютика в смысле предсказуемости.

– Лютик, старый ты звонарь, – сказала Эсси, неразжимая объятий. – Рада снова видеть тебя в добром здравии и полном уме.

– Эх, Куколка! – Лютик схватил девушку за талию,приподнял и закружил так, что затрепыхалось платьице. – Ты была прелестна,клянусь Богом, я давно не слышал такого чудесного ехидства! Ссоришься ты ещепрекраснее, чем поешь! А выглядишь прямо изумительно!

– Сколько раз я тебя просила, – Эсси дунула напрядку и стрельнула глазом в Геральта, – чтобы ты не называл меняКуколкой. К тому же, думается, самое время представить мне твоего спутника.Сразу видно, он не из нашей братии.

– Упасите, боги, – рассмеялся трубадур. – Унего, Куколка, нет ни голоса, ни слуха, а срифмовать он может только «попа» и«жопа». Это представитель цеха ведьмаков, Геральт из Ривии. Подойди, Геральт,поцелуй Глазку ручку.

Ведьмак подошел, не очень-то зная, что делать. В руку,вернее в перстень, было принято целовать исключительно дам, начиная от дюшессыи выше, и при этом надлежало опуститься на одно колено. В отношении нижестоящихна общественной лестнице женщин такой жест считался здесь, на Юге, эротическидвузначным и как таковой использовался в принципе только близкими парами.

Однако Глазок развеяла его сомнения, охотно и высокопротянула руку, опустив пальцы. Он неловко взял ее и запечатлел поцелуй. Эсси,все еще таращась на него своим изумительным глазком, зарумянилась.

– Геральт из Ривии, – сказала она. – Ишь, вкаком обществе ты вращаешься, Лютик.

– Вы оказываете мне честь, – пробормотал ведьмак,сознавая, что сравнивается красноречием с Дроухардом. – Милсдарыня…

– К черту, – фыркнул Лютик. – Не смущайГлазка выканьем и титулованием. Ее зовут Эсси, его – Геральт. Конец э…презентации. Переходим к делу, Куколка.

– Если ты еще хоть раз назовешь меня Куколкой, получишьпо уху. Ну и к какому же делу мы должны перейти?

– Надо договориться, как будем петь. Предлагаюпоочередно по нескольку баллад. Для эффекта. Разумеется, каждый поетсобственные.

– Согласна.

– Сколько тебе платит Дроухард?

– Не твоя забота. Кто начинает?

– Ты.

– Согласна. Ах, смотрите, кто идет! Его высочествокнязь Агловаль…

– Тэк-тэк, – обрадовался Лютик. –Качественный уровень публики повышается. Хотя, с другой стороны, на негорассчитывать не приходится. Скупердяй. Геральт может подтвердить. Здешний князьчертовски не любит платить. Нанимать-то нанимает. С расплатой хуже.

– Слышала я кое-что. – Эсси, глядя на Геральта,сдула прядку со щеки. – Болтали в порту и на пристани. Известная Шъееназ,верно?

Агловаль, короткими кивками ответив на глубокие поклоныстолпившихся у входа гостей, почти сразу же подошел к Дроухарду и отвел его вугол, дав понять, что не ожидает от него знаков почтения в центре зала. Геральтнаблюдал за ними краешком глаза. Разговор шел тихий, но было видно, что обавозбуждены. Дроухард, то и дело вытирая лоб рукавом, крутя головой, почесываяшею, задавал вопросы, а князь, хмурый и угрюмый, отвечал пожатием плеч.

– Князь, – тихо сказала Эсси, придвигаясь кГеральту, – выглядит озабоченным. Неужто опять сердечные дела? Начавшеесяс утра недоразумение с сиреной? А, ведьмак?

– Возможно. – Геральт искоса посмотрел напоэтессу, удивленный и почему-то раздосадованный ее вопросом. – У каждогосвои проблемы. Однако не все любят, чтобы о них распевали на ярмарках.

Глазок слегка побледнела, дунула в прядь и вызывающевзглянула на него.

– Говоря так, ты намеревался меня оскорбить или толькообидеть?

– Ни то ни другое. Я лишь хотел упредить следующиевопросы касательно проблем Агловаля и сирены. Вопросы, отвечать на которые я неуполномочен.

– Понимаю, – красивый глаз Эсси Давен слегкаприщурился. – Я не поставлю тебя перед такой дилеммой. Больше не задам ниодного вопроса из тех, какие собиралась и которые, откровенно говоря, считалапросто вступлением и приглашением к приятной беседе. Ну что ж, стало быть, небудет беседы – и нечего бояться, что ее содержание станут распевать накакой-нибудь ярмарке. Было очень приятно.

Она быстро повернулась и отошла к столам, где ее тут жевстретили с почетом. Лютик переступил с ноги на ногу и многозначительнокашлянул.

– Не скажу чтобы ты был с ней изысканно любезен,Геральт.