– Екатерина Андреевна, вы куда? – услышала я за спиной тревожный голос Ковальчука.

– Да какая теперь разница? – не оборачиваясь, я махнула рукой и выскочила из кабинета. Обернуться я уже не смогла, так как из глаз моих градом катились слезы.

– Кать Андревна! Что стряслось? – наперерез мне бросилась Надежда.

– Потом, Надь, потом, – я пронеслась мимо секретарши и бросилась вон из офиса. Ну, ни дать ни взять героиня советского кино бежит по пшеничному полю с откляченной задницей. Или она по ржаному фигачит? Точно, «раздвигая грудью рожь». Как они только по этим полям бегают? Чисто комбайны. На улице я немного пришла в себя, слёзы смешались с падающим снегом, и я побрела в наше придворное близлежащее кафе.

В кафе было пусто, так как обеденное время еще не началось, только у окна одиноко сидел джедай и смотрел на снег.

– Привет, – я сняла шубу, аккуратно повесила её на вешалку и уселась напротив. Судя по его взгляду, джедай тоже положительно оценил моё платье. И платье, и причёску. Он ведь блондинкой меня еще ни разу не видел.

– Привет, – казалось, он ни капельки не удивился тому, что я с ним заговорила. Хотя, чего тут уже удивляться? Постоянно же пересекаемся, отчего не поговорить?

– А где ваш патрон? – я изобразила одной рукой пузо, другой – кучеряшки на голове.

– Болеет. Вирус где-то понюхал, вот и свалился.

– А вы? Вирус штука заразная.

– А я не нюхаю, чего попало.

Надо же, какой молодец! Чего попало не нюхает, а с виду богема богемная. И зачем я только с этим гадом и вруном Ковальчуком связалась. Вот же человек приличный под носом у меня туда-сюда ходит. Можно сказать, каждый день встречается. Ну, да чего уж теперь? Ушёл поезд, даже фонарей не видать. Втюрилась Екатерина Андреевна Петровская. Решительно и бесповоротно. Ой, до чего же тоскливо, аж жить не хочется. А ведь вчера ещё всё было так хорошо. Даже несмотря на Уренгойские перспективы. А главное кровавое знамя мятежа уже не так-то просто поднять. В брюнетку, что ли, перекрашиваться?

– Дайте мне выпить, – попросила я бармена. Ничего лучше мне в голову не пришло.

– Соки в ассортименте, минеральные воды, чай, кофе или вам чего покрепче? – бармен явно тоже впечатлился моим платьем и не сводил взгляда с молнии.

– Конечно, покрепче! Водки дайте.

– Правильно, – бармен поставил на стол передо мной рюмку водки. – С утра выпил – весь день свободен!

– А закусить? – заботливо спросил джедай.

– Обойдусь, – я опрокинула в себя водку и занюхала её рукавом. – Хорошо!

– Не хорошо, а хреново, – заметил джедай. – Это ж видно невооруженным глазом.

– Точно хреново. Примите заявку на песню по просьбам радиослушателей. От Кати для Олега.

– Подождите, запишу, – джедай достал из кармана джинсов маленький блокнот. – Слушаю внимательно. От Кати для Олега.

– «Поседею, побелею, как земля зимой, я тобой переболею, ненаглядный мой», – процитировала я песню, которая теперь уже постоянно крутилась у меня в голове.

– Заказ принят. Песенка, конечно, раритетная, но постараюсь найти, – джедай спрятал блокнот в карман и откинул со лба волосы. Сегодня он был без хвоста, и я подумала, что ему тоже пойдет обруч, как у Артёма. Я рассматривала его небритость и думала, чем же это он мне так нравился еще совсем недавно? Мужик, как мужик. Ничего особенного. Никаким камышовым котом даже близко не пахнет. Всё-таки ни к чему мужику иметь столько волос. Я уже поняла, что в моем вкусе, оказывается, совершенно другие мужчины. Лысые и чисто выбритые. Вот только, где они теперь эти чисто выбритые. Не иначе, как чемоданы складывают в Лондон лететь.

– Налейте еще, – попросила я бармена, тот радостно выполнил мою просьбу.

– Нет, ну что за женщина такая! – услышала я за спиной знакомый голос. – Только стоит отвернуться, она уже с другим мужчиной и опять пьёт.

Ковальчук взял свободный стул, развернул его спинкой вперед и уселся на него, как на лошадь.

– Здорово, – он пожал руку джедаю. – А чего сегодня без цветов?

Джедай хмыкнул и развёл руками:

– Не завезли.

– А вы чего сюда прискакали, Роберт Штирлицевич? – спросила я, опрокинув в рот очередную стопку. – Или не все производственные секреты еще выведали?

– Соскучился, давно же не виделись. А ты всё водочку пьёшь? С утра и в рабочее время? Ай-ай-ай-ай!

– Вот и доложите там у себя в холдинге, а еще лучше увольте меня прямо сейчас. Баба с возу, кобыле легче.

– Я, пожалуй, ребята, пойду, – джедай встал из-за стола, сунул бармену деньги, сказал: – За девушку тоже, – и направился к дверям.

– Про заявку мою не забудьте, – напомнила я.

– Как можно? – джедай вышел из бара и растворился в снежной пелене.

– Я тебя обязательно уволю, если захочешь, только позже, – Ковальчук положил руку мне на колено.

– А чего тянуть? – я скинула его руку и посмотрела прямо в удивительно бесстыжие серые глаза.

– Действительно, – согласился Ковальчук. – Поехали со мной.

– Ага, сейчас. Бегу и падаю! Быренько, быренько, пока вы в Лондон не свалили, господин совладелец холдинга.

– Не ко мне, а со мной. Чувствуешь разницу? В Лондон. Я тогда тебя прямо сегодня и уволю, вернее перевод организую в управляющую компанию. Гадецкому, правда, без тебя тяжело придется, но ничего, справится. У него указка есть. Хотя, на визу время некоторое понадобится, будешь пока у начальника своего на подхвате, да и мне еще кое-какие завершающие операции необходимо провернуть.

– Ты серьёзно? – опешила я.

– Серьёзней некуда. Только учти. Едем сразу все вместе, я тебе приглашение для рабочей визы устрою. Никакие разговоры насчёт того, что ребенку надо год закончить не прокатят.

– Так и ребёнка тоже с собой возьмем?

– Разумеется. Как же иначе?

– А подумать можно?

– Нет. Чего тут думать? На вот, – он вытащил из кармана упаковку одноразовых платков, – тушь подотри. Всё время размазываешь.

Вечером я познакомила Олега с Павлушей.

– Вот, сын, – сказала я. – Это тот самый мальчишка, в которого я влюбилась.

– Какой же он мальчишка? – удивился ребёнок. – Вон волосы у него уже все выпали.

– Зато, он мне подходящий. И по возрасту, и по всему остальному. Знакомься, зовут его Олег.

– Быстро ты нашла подходящего, – Павлуша, как большой, протянул Олегу руку.

– А чего тянуть? – Олег осторожно пожал протянутую руку. – Более того, недели через две-три, всё будет зависеть от английского консульства, мы все вместе полетим в Англию. Будешь жить в Лондоне.

– Я, конечно, рассчитывал на Канаду, но Лондон, так Лондон, – Павлуша тяжело вздохнул. – То есть, с ребятами всё равно придется расставаться?