запороть такую работу нельзя. А сейчас самое сложное – разметка стояков. Полки по стенам, трижды через комнату от окна к двери, у окна и ещё у стен встроенные в стеллаж столы и дверь перегорожена откидывающимся столом. Дёрнуло Андрея согласиться. Но и плату обещали сказочную.

– За сегодня не управимся.

– Знаю, – Андрей осторожно вставил очередной стояк и несколькими ударами закрепил его. – Давай поперечину. Или в ночь работать, или завтра с ранья сюда. Им надо, чтоб к утру всё готово было.

– А не сдохнем?

– Сдохнем, так воскреснем. Глубже паз вынимай.

– Переломится.

– Не должно. А из мелкого доска выскочит. Это ж те же нары, только узкие.

– Смотри, удержит?

– Клин забей, чтоб не ходило, и срежь на гладкое. Широко вынимаешь.

Они говорили так тихо, что заглядывавшие мимоходом в дверь ничего не слышали. Ящик Андрея казался неисчерпаемым. В нем было всё для любой работы. Но если Эркину приходилось подходить и высматривать себе инструмент, то Андрей не глядя протягивал руку и брал именно то, что было нужно сейчас. За окном уже темнело, но в больнице было электричество, и они смогли продолжить работу.

– Не уходите? – спросил кто-то от двери.

– Как закончим, так уйдём, – огрызнулся, не оборачиваясь, Андрей.

Хорошо, доски и брусья уже струганные. Тот, кто заготовил материал, знал в этом толк. Просторная комната постепенно становилась тесной, заполнялась рядами стояков. Они не заметили, как ушёл старик, как пробегали и проходили по коридору какие-то люди, как наступила за окном ночь.

– Вы есть хотите?

Они вздрогнули и обернулись. В дверях стояли две девушки, вернее, девчонки, в глухих синих халатиках с завязками на спине и белых косынках. Из-под косынок торчали одинаковые медно-рыжие короткие толстые косички. Одинаковая россыпь веснушек на щеках и одинаковых вздёрнутых носах, одинаковые круглые серо-зелёные глаза.

– Вот это да! – присвистнул Андрей и сказал что-то по-русски, чего Эркин не понял, а девчонки покраснели. – Конечно, хотим, – перешёл Андрей на английский.

– Тогда мы принесём.

И девчонки убежали.

– Ты что им сказал? – поинтересовался Эркин.

– Чего? – не понял Андрей.

– Ну, – Эркин попытался повторить непонятную фразу.

– А-а, – Андрей коротко хохотнул и перевёл. – Двое из яйца одинаковых с лица. Они ж близнецы, заметил?

– Я их не разглядывал, – пожал плечами Эркин.

Беляшек разглядывать – себе дороже, может и боком выйти. А уж признаваться в этом и вовсе глупо.

Девчонки вернулись быстро. Одна несла тройной судок, другая – жестяные тарелки и две кружки.

– Вот. Куда ставить?

Андрей указал им на уже сделанный стол. Одна из девчонок расстелила на столе висевшее у неё на плече полотенце, расставила тарелки и кружки, разложила ложки. Другая поставила судок и приготовилась разливать по тарелкам.

– Красота! – восхитился Андрей. – А руки где мыть?

– По коридору налево и до конца. А там увидите, – объяснили они в два голоса и уже вдогонку им крикнули, – только тихо, а то там пост недалеко.

Что за пост – непонятно, но раз тихо, значит, тихо.

Когда они вернулись, стол был накрыт: в тарелках парили суп и каша, на отдельной тарелке четыре ломтя тёмного хлеба, а в кружках была розовая густая жидкость. Девчонки сидели на нижней полке напротив стола.

– Это я понимаю! – одобрил Андрей. – Кормёжка по высшему разряду!

– Вот вычтут из платы, – усмехнулся Эркин, – тогда и узнаешь, по какому разряду.

Что-то подсказало ему, что от девчонок можно не таиться. Но их ответ оказался неожиданным.

– Не вычтут, – засмеялась одна.

А другая, насмешливо морща нос, пояснила.

– Это не казённое!

– А чьё? – с набитым ртом спросил Андрей.

– Наше, – ответила одна.

– И посуда наша, ешьте спокойно, – добавила другая.

Эркин и Андрей одновременно опустили ложки и переглянулись. Андрей повернулся к девчонкам.

– А вы кто?

– Мы? – она пожала плечами. – Мы ночные санитарки, и нам разрешили приносить себе обед и всё такое.

– Та-ак, – протянул Андрей. – И как же вы теперь?

– А молча, – отпарировала одна знакомой Эркину с питомника присказкой. – Перебьёмся-переколотимся, понял?

– Понял, – кивнул Андрей. – Так, красавицы, и зовут вас…

– Молли, – фыркнула одна.

– Долли, – тихо улыбнулась другая.

– А по-русски Даша и Маша, так? – уточнил Андрей.

Они засмеялись.

– Так.

– По-нашему так.

– А я Андрей, а он, – Андрей подмигнул ему, – он Эркин.

– Очень приятно, – церемонно ответила Маша и засмеялась.

– Вы ешьте, – тихо сказала Даша, – а то остынет.

В негустом супе среди разваренной капусты плавали два кусочка мяса. На каше блестели два пятнышка жира. Они ели молча, опустив глаза в тарелки. Отпив глоток густого тягучего напитка с еле ощутимым ягодным запахом, Эркин улыбнулся. Женя тоже как-то такое же варила. Как она его называла? А, вспомнил!

– Кисель? – спросил он, ни к кому не обращаясь.

– Ага, – засмеялась Маша.

Она, видно, была готова всему смеяться. А Даша поглядела на Эркина и с какой-то неуверенной улыбкой спросила.

– А ты… ты знаешь русский?

– Нет, – покачал головой Эркин. – Так, отдельные слова.

Странно, но он совсем легко обошёлся без положенного обращения «мэм», и они не заметили этого. Так что, они вроде Андрея? Без расы?

– А как вы сюда попали, красавицы? – Андрей уже доедал и потому начал разговор.

– Мы? – Даша и Маша переглянулись.

Даша отвернулась, а Маша вызывающе вздёрнула подбородок.

– Из распределителя, понял?

– Понял, – кивнул Андрей, и Эркин повторил его кивок.

Они всё поняли.

– Когда мы накопим на дорогу, – тихо сказала Даша, – мы уедем. Домой. Мы теперь свободные.

– На Русскую Территорию. Откуда угнали, туда и вернёмся, – ещё выше вздёрнула подбородок Маша и спрыгнула с полки. – Поели? Давайте, нам пора, а то заметят.

Они быстро всё собрали, и тут Эркин решился. Были в распределителе – свои! – и спросил напрямую:

– Девушки, – они обернулись в дверях. – Кто это тут такой, старик, с такими, – он оттянул себе пальцами нижние веки, – глазами?

– А-а, – улыбнулась Даша. – Это доктор Айзек.

– Во! – Маша сделала жест высшей похвалы.

И они убежали, оставив их в пустой, уставленной стояками комнате.

– Ну, – Андрей встал, – давай, а то и за ночь не успеем.

– Давай, – Эркин оттолкнулся от стола, – и впрямь не успеем.

Значит, это был доктор Айзек. А на нём сегодня подаренная им рубашка. Выдала стерва клетчатая. Хотя… все его хвалят. Как Женя сказала: «Плохого о нём не слышала», – так что, может, и обойдётся.

Андрей сильным ударом молотка вогнал в тугой паз очередную доску.

– Сволочи. Они ж девчонки совсем… и такое им. Слышал? Распределитель – это ж… – он выругался.

– Ну, давай, – Эркин, насмешливо хмыкнув, сосредоточенно подтёсывал неровный срез, – давай, расскажи мне про распределитель. А то я не знаю ничего. На сортировке ни разу не был. И