Секрет Брата заключался в том, что остров Лантау, на котором мы расположились, как и весь Гонконг, был долгое время не совсем китайским. Он был сдан в аренду и сколько—то лет назад еще принадлежал Великобритании. Поэтому законы там работали как положено, порядок и чистота соблюдались, китайцев практически не было.

Этот остров стал моим земным раем. Меня кормили, в доме постоянно появлялись проститутки всех возможных этнических коктейлей и иногда даже в превосходящем все санитарные нормы количестве. Дважды по два—три часа в день я уезжал на велосипеде в горы, дважды плавал в море – далеко и надолго, по тридцать—сорок минут смывая пот велосипедных усилий, – остальное время писал дневник и думал, что мне делать дальше.

Постепенно я снял с себя значительную часть висевших на мне атрибутов наших с ней отношений, ибо они слишком брякали при езде и мешали плавать.

Я отжимался двадцать раз по восемьдесят. И хоть я по—прежнему не смотрелся в зеркало, через три месяца ловя на себе взгляды воскресных туристов, чувствовал, что выгляжу достойно. Достойно, чтобы предстать перед ее взором и выполнить свою миссию.

Мысль, что я слабее дяди Коли, уже давно больше не мучила меня. Я чувствовал, что стал сильнее. Намного сильнее. Я стал столбом, о который можно обломать свои никчемные кулачки.

Какое это счастье – жить месяц за месяцем без носков!

– Это кошмар. Они еще просят, чтобы их, дальнобойщиков, пускали на дороги Европы. Это будет пострашнее любого нашествия. Жизнь матушки—Европы под угрозой. – Брат приехал из какой—то долгой поездки и, видимо, чуть не попал в аварию. На переговоры ему приходилось ездить с шофером. Это в Китае важный имиджевый момент. Если ты сам сидишь за рулем, то ты получаешься сам себе шофер.

– Грузовики ползут со скоростью тридцать километров и не включают ночью фары. Еще, блядь, обгоняют друг друга. Тот, кто обгоняет, летит на бешеной скорости тридцать пять. Пиздец. Почему все должны в них врезаться?

Брат матерился из душа.

– По правой полосе едут в коричневой форме уборщики и служащие на велосипедах, иногда идут пешеходы. Дороги России по сравнению с Азией сущий праздник… детский лепет… там все ездят по правилам.

Я вспомнил свои тайские поездки со Сниче.

Недавно в Интернете появились фотки голого Денисова. Брат нашел их каким—то образом. Может, Сниче сама отправила ему ссылку… Денисов красовался в нескольких шляпах разной величины и фасона. Кроме шляп, на нем ничего нигде не было. Фотосессия Сниче, видимо, проходила долго и мучительно. На некоторых снимках Денисов совсем с потерянным и безжизненным лицом. Практически без сознания. Скорее всего, сильно пьяный.

Жизнь, которая казалась ему раем в России, таковой не оказалась. Глаза этого человека должны были светиться от счастья. Вместо этого – испуг, тоска и собачья покорность.

Алкоголь, двадцать часов в день эрекции, секс в море, закаты и восходы, бунгало и экзотическая еда. Три месяца – и честному русскому человеку хочется на работу. К заводско—му свистку. К офисному ресепшену. К тупым и злым начальникам, к добрым секретаршам и безудержным мужским пьянкам по восемнадцать человек за одним столом по пятницам. Вечер пятницы – время, которое никто не отнимет у мужика, продержавшегося в офисе неделю. Мужика, который выстоял. Несмотря на все стрессы и унижения.

– Давай позовем Денисова со Сниче в гости, сюда…

– Только не Денисова. Он слишком много пьет и быстро перестает разговаривать. Только сидит с красным лицом. Хватит мне одного молчуна, который целыми днями карябает свои записульки, не уделяя мне в них должного места, почета и уважения. Только о себе, о своих соплях и страданиях. А обо мне – о кормильце, гордости семьи…

– Жалко. Хотелось Денисова увидеть.

– А что жалко, мы скоро туда поедем.

– В Таиланд? Опять? В руки полиции… Только без меня, пожалуйста…

– Да брось ты, там уже наверняка кого—нибудь еще убили… Не менее зверским образом…

– Нет. Нет. Нет. Зачем ты туда все время ездишь?

– Ты такой интересный. Словно святой. А ты на каком основании находишься в этой стране? По визе? А то, что она на три месяца, – не задумывался? Мы с тобой выезжаем в эти походы по Бирме и Вьетнаму, ездим в Таиланд, чтобы продлевать визу. Можно, конечно, плавать в государство Макао. Всего два часа на теплоходе. Купил хорошего португальского портвейна и назад. Еще три месяца живешь спокойно. Я раньше так делал. Но это скучно, и поэтому сейчас хочется в Таиланд, слышишь, убивец интуристов…

– Без меня.

– Черт, вот ведь неудачно пошутил.

– Кто неудачно пошутил?

– Да не важно кто… Ты у нас вообще не шутишь никак. Полетим в Камбоджу, пусть Денисов со Сниче туда приезжают на автобусе – это всего двадцать пять долларов, у меня спиртным отыграют.

Я часто вспоминаю эту дурацкую историю с проректором Сергеем Геннадьевичем и его другом Андреем Владимировичем, в деталях и во всех подробностях.

Почему она не идет у меня из головы? С одной стороны понятно:

1. Произошло зверское двойное убийство, которое сделало невозможным мое дальнейшее присутствие и продвижение в театральной жизни столицы.

2. Зверское двойное убийство всегда событие яркое в простой повседневной жизни, которой посвящен этот скучный дневник.

3. Даже зверское двойное убийство не вывело тогда меня из состояния апатии. Спустя какое—то время мне по—прежнему было вяло, одиноко и абсолютно безразлично все, кроме навязчивого инстинкта Ромео: желания как следует наказать нагло сбежавшую от меня бабу, предварительно посмотрев этой суке в глаза.

Не могу сейчас, анализируя свое состояние, сказать, что моя жизнь как—то сильно изменилась после этой истории или смертельной битвы с австралийцем. Но оба раза я сильно испугался. Лишь когда ситуация утрясалась и сначала Иржи всех порезал к «ебеням собачьим» и я сделал ноги из Москвы, а затем Брат переправил меня в другую страну, апатия возвращалась, а до этого – в процессе робких попыток самоосвобождения – я чувствовал себя очень даже бодренько. Может, стоит специально искать ситуации смертельной опасности?

Вечером я обратился к Брату с речью о сущности мужского счастья.

– Друзья! Хватит нудеть и жаловаться. Давайте возьмемся за руки и расскажем друг другу, как нам повезло. Ибо, живя здесь, в этой стране, полной зеков, придурков, садистов и проректоров по общим вопросам, нас еще не трахнули в задницу. Ведь мы мужики, а не бляди, и это – так важно для нас. Остальное – зарплата, пиво, футбол – приложится. Это канва, первооснова, платформа, с которой можно начинать бороться с тупым миром «FFF». Нас пока не трахнули в жопу. Это главный критерий мужского счастья.

– Правда?