P.P.S. Не злись и не ревнуй. Должен же кто-то позаботиться о юном обормоте, которого мы с тобой притащили в этот мир. Как говорил Сент-Экзюпери, мы в ответе за тех, кого приручили».

А дальше… Свидетельство о рождении Лилиан Этель Кристин Шантеню. Да, повезло ей с фамилией, небось в детстве дразнили. Шанте Ню – что-то типа «поет голышом». Дата рождения… Фига себе, да она меня старше! Мать Роз-Мари Катрин Шантеню, в девичестве Дюран. Отец Жан-Морис Шантеню. Дальше. Свидетельство об окончании школы. Не отличница, но училась хорошо. Пятнадцать-семнадцать из двадцати максимальных баллов – очень серьезный показатель. Свидетельство об окончании специальной школы… Сам черт ногу сломит в этих французских терминах, но вроде что-то медицинское. Очередная что-то там медицинская школа, опять какие-то непонятные слова, да еще и с сокращениями. И снова ни одной оценки ниже пятнадцати. Внушает.

Так, дальше. Толстая папка ксерокопий. Явно что-то полицейское. Приходится лезть за словарем. Материалы об изнасиловании и убийстве несовершеннолетней Мари-Анн Жанне Шантеню. Сверху официальная бумага – отозвать обвинения к (здесь два арабских имени) в связи с недостатком улик. Дело вернуть на доследование.

Вот так. Сестра это ее была, а не подруга…

Еще такого же формата папка. Дело об убийстве Роз-Мари Катрин Шантеню и Жана-Мориса Шантеню и поджоге дома по адресу… Снова толстая пачка ксерокопий, верхняя бумага – квалифицировать как несчастный случай вследствие бытового возгорания, дело закрыть.

Совсем тонкая папка. Одна бумага – заявление об изнасиловании и избиении Лилиан Этель Кристин Шантеню. И вторая – отказать в возбуждении дела за недостатком улик.

Она боролась. Боролась до конца. И, только убедившись, что ничего нельзя сделать с этой коррупционно-бюрократической стеной, решилась на переход.

Документы уже этого мира. Договор на аренду дома – расторгнут полгода назад. Отзывы о работе в госпитале Cвятой Магдалены, остров Ордена – самые лестные. За подписью главного врача больницы, редкостного зануды. Если уж он такое написал – значит она действительно хорошо работала. Тоже полугодичной давности. Выписка с банковского счета. Сумма не впечатляет, за свой счет за ленточку не съездить никак.

Пакет фотографий. Молодая пара на выходе из церкви. Они же с маленькой дочкой. С двумя дочками, одна другой старше года на три. Две девочки в школьной форме смешно таращатся в объектив… Молодой парень в форме патрульного, скуластый и носатый, обнимает Лили… И в самом низу – Лили в развевающемся платьице, на острове Иф. Веселая, счастливая. Я ее и фотографировал. За два месяца до смерти.

Несколько листочков, распечатанных на плохом принтере. Информация о фигурантах: Ахмад Эль Бахар и Аббас Шариф. Первый работает у второго шофером. Место проживания. Офис. Типичное место для встреч Шарифа с деловыми партнерами – ресторан такой-то, адрес. Подпись – частный детектив такой-то. Дата – за неделю до нашего отъезда в отпуск.

Угу, случайно она того негодяя встретила. Только сначала хорошо подготовила эту случайность.

И на самом дне – стопка знакомых банковских карт с пометками маркером.

Давай, Влад, ищи этому правильное применение.

Я в тот вечер поехал в тир. Сначала набил все свои магазины, а потом еще и те, что нашел у Михеля. И настрелялся до одури, до звона в пустой голове, до кислого привкуса на языке. В каждом черном силуэте мерещился очередной продажный полицейский чиновник, марсельский насильник или дагомейский бандит. Верный «глок» заткнулся на очередном выстреле, я ухватился сверху за кожух затвора и не сразу понял, что горит кожа на пальцах. Пистолет раскалился, а я не чувствовал ни боли, ни жара.

Подошел Михель, аккуратно вынул у меня из руки смертоносную машинку.

– Влад, в таком состоянии стрелять нельзя. Или себе что-нибудь повредишь, или кого-то подстрелишь. Что случилось?

– Лили убили.

– Твою подругу? Где? Как?

– Она полгода назад уехала в Дагомею, в экспедицию. Напали бандиты.

Я вытащил из кармана фотографию, ту, в развевающемся платье.

– Помнишь ее?

– Помню. Она раньше много стреляла, давно, еще до твоего появления. Приходила с приятелем, как его… не помню, носатый такой француз. Потом он погиб, кажется, и она на несколько лет пропала. А как раз с полгода назад появилась снова. Где-то неделю каждый вечер приходила и палила остервенело, примерно как ты сегодня. У нее еще пистолет забавный, древний такой «чизет», но в хорошем состоянии. Удивительно, она сама его чистила. И стреляла, кстати, тоже неплохо.

– Пойдем, опрокинем по рюмочке за помин ее души? Один, боюсь, сорвусь…

– Пойдем. Только пистолет твой давай сегодня здесь останется? От греха.

Мы тихо посидели у Михеля в каморке. Еще и Дитер подошел. Каждый вспомнил тех, кого он когда-то потерял.

Когда собрались расходиться, Дитер протягивает какие-то железки, в тряпочку завернутые.

– Это что?

– Это длинный ствол к «глоку», глушитель, ударник и экстрактор. Поставил их, отработал, выкинул, вернул на место родные детали – и у тебя чистый пистолет. Ты же будешь мстить?

Да, в этом все немцы. Или самые верные друзья, или самые страшные враги.

На следующий день пришел на работу, как робот. Текучка отняла полчаса, а потом опять задумался.

Как правильно распорядиться бумагами, что остались от Лили?

Отпросился, взял сканер и уехал домой. Там отсканировал все бумаги. В процессе пришлось поиграться настройками, зато ксерокопии теперь читабельны. Выписал фамилии тех, кто закрывал уголовные дела или отказывал в возбуждении. Поискал в Интернете. Двое пару раз мелькали в уголовной хронике, один дорос до комиссара, другой до начальника бригады. Третий стал заметным чином в министерстве внутренних дел. Для Дитерова подарка постепенно подбираются цели.

Карточки… Карточками надо будет заняться на работе, при активном Димкином участии. Я пока разве что по открытым источникам могу пошуршать, что где писали полгода назад по итогам нашего веселого отпуска.

Так, убийство известного арабского бизнесмена Аббаса Шарифа. Стреляла женщина. Подозревают личные мотивы. Поговаривают, что Шариф имеет отношение к криминальным кругам, но такое поговаривают про большинство арабских бизнесменов во Франции. И, собственно, все. На второй день упомянули, что расследование идет, на третий забыли. Про стрельбу на площадке для отдыха и вовсе ничего не было. Офигеть, какая свобода слова. У нас бы месяц обсасывали подробности.

Остаток дня я потратил, пытаясь разобраться в хитросплетениях французской правоохранительной системы. Кто за что отвечает, кто приезжает на вызов, кто ведет дело. И про работу с кадрами. Как полицейских принимают на работу, как и чему учат, какие права, какие обязанности, социальные гарантии… Мой личный словарь пополнился массой противно звучащих терминов, но, как говорится, взялся – тащи.