Страна содрогалась и корчилась в муках.

Но тем не менее это был спор — пусть и кровавый — между собою. Он проходил, можно сказать, в традиционных рамках тогдашних нравов. Почти каждый из них на месте другого вел бы себя так же — оспаривал трон брата, вырывал свой удел из-под его власти, и так далее.

А Новгород в этом не участвовал!

Новгород жил и хотел дальше жить по своим, совершенно особым европейским правилам европейского вольного города. Что всегда было особо ненавистно самодержцам на Руси.

Зато и был казнен Великий Новгород лютой казнью.

Ответ прост до удивления. Разгадка давней истории всегда была на виду. Но что делать, если люди часто запутывают простое и доводят до примитива сложное. А потом сокрушаются.

Обвинение Бориса Годунова в убийстве царевича Дмитрия получило широкое распространение в истории из-за книги Авраамия Палицы на, называемой в научном обиходе «Сказание Авраамия Палицына». Это сейчас она никому не известна, а в XVII и XVIII веках наши предки ею зачитывались!

И само имя Палицына незнакомо нынешним россиянам. А ведь он был в Смутное время соратником правителей Руси — Дмитрия Трубецкого, Дмитрия Пожарского и Кузьмы Минина. В книге (своя рука — владыка!) он насочинял, что мирил их, рассуживал, а то и одергивал и даже выручал на поле боя.

Палицын был яростным ненавистником Бориса Годунова. (Подробнее — в очерке «Неистовый Авраамий».) И всю ярость и ненависть излил в книге, обвинив Годунова во всех мыслимых и немыслимых грехах и преступлениях.

А что такое книга в XVII и даже XVIII веках? Это — Книга Чуть ли не скрижали Господни. Истина и правда в последней инстанции.

Прибавьте к этому извечную страсть читателей к дворцовым тайнам, тем более, когда речь о загадочной, так и необъясненной гибели сына самого Ивана Грозного. А потом, через два века, свое слово сказал наш Александр Сергеевич. Если бы Пушкин в драме «Борис Годунов» не написал больше ничего, связанного со смертью царевича Дмитрия, а только одну строчку: «И мальчики кровавые в глазах» — ее было бы вполне достаточно, чтобы мир приговорил царя Бориса.

История — всегда параллели и аналогии. В Англии было то же самое. Один в один! Английская молва объявила короля Ричарда узурпатором, злодеем, который расчистил дорогу к трону, задушив племянников. И там были мемуары ненавистника, сына заговорщика, а потом трагедия Шекспира «Ричард Третий», написанная по этим мемуарам. И — все. Навеки заклеймен. С Шекспиром в Англии спорить — все равно что у нас с Пушкиным.

Но и Пушкин Александр Сергеевич писал, наверно, не только по книге Авраамия Палицына. Смерть царевича Дмитрия в Угличе — история темная и, за давностью лет, нераскрываемая. Материалы тогдашней следственной комиссии и показания свидетелей чрезвычайно запутаны и противоречивы. Но людская молва и летопись прямо обвинили в угличской трагедии Бориса Годунова.

А между тем невиновность Годунова всегда была на виду.

Я говорю не о народной молве того времени. Что с нее взять, с молвы. Народ в массе своей не может сложить или сопоставить очевидные факты, он желает знать только то, что ему мнится. Тем более, когда речь идет о правителе. В любой стране правителей не любят — что Ришелье, что Годунов. Я же говорю о тех, кто жил позже и пытался разобраться в далеких событиях.

Надо всего лишь задаться вопросом: зачем это надо было Годунову? Угрожал ли Дмитрий власти Годунова?

После смерти Ивана Грозного царем стал его старший сын Федор. Жена Федора — царица Ирина. А правителем при них Борис Годунов, брат Ирины.

Младший сын Ивана Грозного, царевич Дмитрий, мог угрожать власти Годунова только в том случае, если Федор и Ирина немедленно умрут, не оставив наследника трона. Тогда — да, тогда Годунова, конечно, отстранят, да и вообще — сошлют.

Но царю Федору на момент смерти Дмитрия 36 лет. По тогдашним меркам, более чем зрелый человек, но не старый, вполне способен произвести наследника, при котором Годунов останется правителем страны, даже если что случится с Федором и Ириной. И, разумеется, при рождении наследника любые разговоры о будущем царствовании Дмитрия не имеют под собой никакой почвы.

Другое дело, если Борис заранее убил Дмитрия, чтобы затем уморить царя Федора и самому стать царем.

Допустим, он убил Дмитрия, а затем уморил царя Федора. Правда, долгонько ждал, аж семь лет.

Но после смерти царя Федора царицей стала Ирина.

Допустим, Борис заранее договорился с ней, что она отречется от престола. В его пользу. Ведь Ирина ему — сестра родная. Допустим, они устроили заговор. Но после отречения Ирины правителем Руси автоматически стал патриарх Иов. Первое лицо в государстве после царя. И как дальше события повернутся — еще бабка надвое сказала.

Допустим, что у Бориса был сговор и с патриархом Иовом. Но сговор сговором, а когда к тебе в руки падает власть над всей Русью, тут можно и не устоять. Впоследствии патриархи Филарет и Никон самовластно правили страной, и при живых царях(!) именовались Великими Государями! А тут — полная власть, без царя и наследников. Бери и правь! Велик соблазн, а значит, велик был риск для Годунова. Новый правитель Руси мог не только удалить Годунова от двора, но и вообще сослать на Соловки. И многие в стране это бы горячо приветствовали.

Но патриарх Иов и не думал править страной. Он собрал бояр, духовенство, и они попросили Бориса принять царский скипетр.

Борис отказался.

Тогда, через сорок дней после кончины Федора Иоанновича, собрали Земский собор, на котором и постановили — царем быть Борису Годунову. После молебна патриарх, духовенство, бояре и «всенародное множество» отправились к Годунову и били челом.

Борис снова отказался.

Тогда патриарх и высшие иерархи церкви решили собрать народ и идти к Борису крестным ходом. И если Борис в третий раз откажется, то отлучить его от церкви, «а самим снять с себя святительские саны, сложить панагии, одеться в простые монашеские рясы и запретить службу по всем церквам».

И только после этого Борис согласился.

Допустим, что и это хитрый ход, заранее сочиненный сценарий. Но ведь велик был риск, что бояре и духовенство скажут: «Ну что ж, на нет и суда нет, давайте другого выбирать…»

Как гласят некоторые источники, было такое предложение. И исходило оно от Шуйских. А Шуйские — не в поле обсевки. Патриарх патриархом, но Шуйские — самые видные Рюриковичи. Первый по влиятельности род в те времена. Они были фактическими правителями Руси до Ивана Грозного.

Согласитесь, Борис, если он разыгрывал сценарий, рисковал страшно.

Наконец, был еще один наследник трона — Касимовский хан Симеон Бекбулатович. Отношение к нему в нашей истории несерьезное, если не анекдотическое: мол, шут-марионетка при Иване Грозном. Это далеко не так. Он носил титул царя и великого князя, каковым и был одно время, сидел на Москве по воле Ивана Грозного. При царе Федоре Иоанновиче и правителе Борисе он именовался царем Тверским, и его имя произносилось чуть ли не вторым после имени московского царя. И — перед всеми остальными боярскими именами! Потом он был сослан в дальнее село, жил бедно, болел и ослеп. И в этом людская молва тоже видит умысел и руку Годунова.