земли московские обманом, взял Москву, разгромил и сжег ее, количество убитых было более половины населения города.* В ту пору княжил Дмитрий Донской, он и повелел переселять людей в Москву из дальних мест, чтобы не убывала сила княжества. Привозили народ из Пскова, Вологды, Новгорода и других городов и весей, и в том числе с «важской десятины»** - с реки Ваги, с древних времен густо заселенной, потому как вдоль ее шел тракт на Вологду и Москву. Местность эта была известна на Руси как житница Севера, где хорошо вызревал хлеб. А важские плотники, столяры и маляры были встарь знамениты на всю Русь. Артели ваганов (так называли жителей Ваги) расходились по многим городам и селам и были известны москвитянам.

[* В летописи это событие,1382 года названо Тохтамышевым разорением.]

[** Важской десятиной тогда назывались земли, пролегающие вдоль реки Ваги, самого крупного левого притока Северной Двины, которые принадлежали Новгороду.]

В Москве ваганов поселили на безымянном холме в Занеглименье*, окруженном вековым бором-ельником и медноствольными соснами. Неподалеку была река, хотя и не такая широкая, как Вага, однако рыба всякая в ней водилась. Словно в свою стихию попали ваганы, напоминающую им родное приволье на Ваге. От природы гостеприимные и хлебосольные, ваганы скоро подружились со словоохотливыми москвитянами и удивительно быстро вошли в жизнь. Вскоре после заселения холма то ли москвитяне, а может быть, и сами ваганы назвали свое обживаемое место Ваганьково.

[* Так москвитяне называли район к юго-западу от Троицких ворот Кремля и протекавшей там реки Неглинки.]

Среди переселенцев с Севера оказался и далекий предок моего деда Ермолай, который был славным садоводом. Вот в Москве и определили его в государев сад, расположенный на правом берегу реки поблизости от того места, где теперь находится Большой Каменный мост. В саду выращивался для царского стола отличный крыжовник, называемый москвитянами берсенем, вследствие чего набережную в этом районе назвали Берсеневской.

За усердную работу в саду Ермолаю дали прозвище Берсень, которое укоренилось за ним и стало настолько неотъемлемым, что сохранилось за всеми поколениями мужского пола, а в эпоху Петра I преобразовалось в фамилию Берсенев.

Однако переселенцам с Ваги не суждено было долго жить на Ваганьковском холме, так как великие московские князья облюбовали это место для своего загородного двора, а всех проживающих переселили в другой необжитый район современной Пресни, сохранив название Ваганьково на новом месте. А холм, где теперь дом Пашкова, стал называться Старое Ваганьково…

В летописи впервые упоминается о Ваганькове в 1440 году: «… приде князь великий (Василий II, внук Дмитрия Донского. - А.И.) на Москву месяца ноября 17 дня и ста на дворе матере своея за городом (то есть вне Кремлевского городища. - А.И.) на Ваганькове»… где тогда был загородный двор великой княгини Софьи Витовтовны, жены Василия I.**

[** О царском дворе на Ваганькове также упоминается в летописном известии о восстании москвитян после пожара 1547 года, когда молодой Иван IV спасался на этом дворе от разъяренной толпы, восставшей против боярских своеволий.]

Не всем переселенцам Севера по душе была городская подневольная служба на чужбине, но княжеское повеление нарушать они опасались. И все же нашлись смельчаки, как поведал мне дед Григорий Данилович Берсенев, - четверо удальцов-молодцов, среди которых был и его далекий предок Ермолай Берсень.

Это было на исходе весны. Ваганы, воспользовавшись суматохой переселения на новое место, заранее приготовили котомки, уложив в них домотканые посконные рубахи. и такие же порты, огниво, кремень, трут, топоры, и ранним утром, дополнив котомку снедью, бежали из Москвы в надежде пробраться на родную Вагу.

Путь беглецам предстоял трудный. Больше месяца они добирались до родных мест, что близ городка Шенкурска*. Из опасения быть пойманными они отправились вверх по Ваге и остановились в лесной таежной глухомани, отдаленной от поселений, в верховье речки Шереньги**, в ста верстах от городка. Первое время ютились в землянке, потом срубили избушку, сложили очаг из камней, которых на берегах Шереньги было великое множество. Жизнь у них была в первое время нелегкая, но безопасная и ни в чем не ограниченная - подати они никому не платили, военную службу не несли.

[* Шенкурск расположен на правом берегу Ваги. В летописи упоминается в 1315 году. В Москве есть улица, названная Шенкурской.]

[**Шереньга - правый рукав реки Ваги.]

Место в тайге было тихое, спокойное, безлюдное, на десятки верст тянулись непроходимые леса, болота с нехожеными звериными тропами. Окаймленная вечнозелеными елями и соснами, протекала быстроводная речка с прозрачной холодной водой от стекающих в нее многочисленных родников. Неподалеку в лесном окружении покоилось огромное круглое безымянное озеро, словно в зеркале отражающее в летний солнечньш день вершины деревьев да клочок голубого неба.

Для охоты в лесу хватало дичи и зверья, в изобилии произрастали ягоды и грибы, в речке водилась всякая рыба.

Вокруг суровое спокойствие и нетронутая человеком первозданная северная природа - одним словом, сузем…

Не зря в древние времена облюбовала эти земли чудь белоглазая, вернее, чудь заволоцкая.*** О следах поселений этого племени говорят древние могильники на возвышенном берегу Шереньги и таинственные чудские ямы*, расположенные близ жилища ваганов. Да и летописи свидетельствуют, что названия многих рек, протекающих в Заволочье, оканчивающихся на слог «га», а деревень и сел - на слог «ма», - угро-финского происхождения… **

[*** Из летописи известно, что вся огромная территория к востоку от Северной Двины и Ваги в древности называлась Заволочьем (от слова «волок»), принадлежала Новгороду и была заселена племенами чуди, относящимися к угро-финской языковой группе.]

[* Одна из них, воронкообразная, поражает своими размерами: глубина - более пятидесяти метров, окружность - около четверти километра. С запада на восток, пересекая яму, пролегает широкая загадочная прямая, как линейка, полоса, очищенная от деревьев так, словно они тут на ней не существовали. Протяженность ее невозможно окинуть взором. Предание гласит, что на дне чудских ям, покинутых чудью, зарыты бесценные клады.]

[** Реки - Шереньга, Шеньга, Копшеньга, Торженьга, Яхреньга, Соденьга, Паденьга, Нименьга, Селенъга, Покшенъга и т.д., деревни - Судрома, Чулома, Родома, Юрома и др.]

Как-то двое из ваганов, пробираясь через лесную чащобу вверх по речке, отыскивая места, где хорошо клюют хайруза***, удалились за версту от своего жилища и обнаружили на берегу небольшую лачугу. Открытие обрадовало и одновременно напугало их тем, что поблизости может оказаться поселение. Подкравшись к хижине, они притаились в зарослях малинника. Явная тишина говорила об отсутствии в избушке людей. Выждав несколько минут, ваганы направились к лачуге