Алекса была неразговорчива во время короткого пути к дому Лиса, расположенному на утесе недалеко от гавани. В 1776 году молодой флот Соединенных Штатов захватил Нассау, но через несколько дней покинул город, оставив его частично опустевшим и крайне благоприятным для каперов.

Большинство солидных зданий, мимо которых они проезжали, были известняковыми – этим строительным материалом изобиловал остров. Хижины собирались из растений и по количеству превосходили капитальные постройки. Несмотря на зиму, погода стояла теплая и в листве деревьев шуршал легкий ветерок. Густые леса выходили к самым изысканным пляжам, какие только доводилось видеть Алексе, изгибавшимся идеальными полумесяцами белого песка и сверкавшими синевой моря. Алекса была очарована, и это, видимо, отразилось на ее лице.

– Я знал, что вам понравится, сударыня, – самоуверенно улыбнулся Лис. – В подобном раю время для вас пролетит быстро.

– Если только я не умру от скуки, – с сухой иронией парировала Алекса. – Может, вы все-таки передумаете и возьмете меня с собой?

– Нет, Алекса. Это исключено.

Алекса рассердилась, но ничего не сказала. Ее деятельный ум уже планировал будущее. Вскоре они остановились у квадратного приземистого здания из натурального известняка с черепичной крышей и крытой верандой, образующей широкое крыльцо. Дом выходил к морю, и его окна, долго простоявшие с закрытыми ставнями, теперь были распахнуты навстречу бризу.

Внутри жилище оказалось просторным, уютно обставленным мебелью из ротанга. Мягкие подушки добавляли комфорта и цвета. Во время долгих отлучек Лиса домом занимались муж и жена, которые, судя по внешности, были потомками туземных араваков, индейских народов, живших когда-то на этих островах, а также их юная красавица дочка, на вид ей было около восемнадцати.

Трини, миловидная рослая женщина лет сорока, исполняла роль экономки и повара, а ее муж, Хантер, содержал дом в порядке, иногда он помогал Лису на борту «Призрака». Их дочь Лана, красавица с кофейной кожей, с первого взгляда очаровавшая Алексу своей цветущей юностью и невинностью, помогала матери по хозяйству. Лис представил Алексу так, чтоб слуги не сомневались: в его отсутствие хозяйка в доме – она. Семейство оказалось дружелюбным и уважительным, поэтому Алекса сразу их полюбила, особенно Лану.

В ту ночь Лис любил ее так, словно они могли никогда не увидеться вновь, и Алекса отвечала тем же, уносясь вместе с ним к неведанным прежде вершинам эротического наслаждения. Руками и губами он снова и снова доводил ее до высшей степени экстаза, и она отзывалась таким же пылом. Никогда еще Алекса не получала столь чистого и взрывного удовольствия. Когда Лис наконец оставил Алексу на рассвете, ее переполняло такое изумительное чувство удовлетворенности, что она лишь краем уха уловила его слова: он попрощался и заверил, что вернется за ней.

Стоило Лису-Адаму уплыть, почти сразу началось преображение Алексы. Первым делом она заручилась дружбой Ланы. Молоденькая девушка охотно отозвалась на дружеские любезности Алексы, поэтому через пару дней они уже болтали и смеялись, как старые подруги, ведь по возрасту их разделяло всего два года. Алекса очень обрадовалась, узнав, что Лана любит приключения. Находясь под чрезмерной опекой любящих родителей, девушка томилась по более яркой жизни. Она призналась Алексе, что высоко ценит в женщине смелость и отвагу.

Время поджимало, поэтому Алекса, отбросив сомнения, доверилась Лане. Заинтригованная и восхищенная дерзостью Алексы, девушка с радостью согласилась помочь. Алекса, дождавшись, когда Мак придет с ней попрощаться, приступила к исполнению плана. Мак, снова бодрый и здоровый после пережитого испытания, явился к ней ужинать в последний вечер, перед тем как покинуть остров Нью-Провиденс.

– Алекса, вы же понимаете, почему Лис не взял вас собой, не так ли? – спросил он, когда они лакомились чудесным угощением Трини, состоявшим главным образом из рапанов, океанических моллюсков, приготовленных самыми разнообразными способами, а также свежих овощей и фруктов.

– Конечно, – приветливо отозвалась Алекса.

Мака удивила и озадачила эта внезапная покорность Алексы своей судьбе, но он решил не углубляться в причины, которые к этому привели. Он всегда считал, что женщин понять невозможно. Поэтому так долго оставался холостяком. Они еще немного поболтали, а когда пришло время прощаться, Мак нежно обнял Алексу и почти (но не совсем) по-братски поцеловал ее в губы.

– Мы еще встретимся, сударыня, – улыбнулся он.

– Непременно, – лукаво предрекла Алекса.

Стоило энергичным шагам Мака стихнуть в коридоре, женщина позвала Лану, и они немедленно приступили к подготовке большого приключения Алексы, из которого в конечном итоге и возникла Лиса.

Лана спешно помогла Алексе надеть матросский костюм. Его девушка заранее раздобыла и ушила по ее изящной фигурке. Потом Лана ушла и вернулась со свертком еды и кувшином воды, рассчитанными на несколько дней, а также сменной одеждой, включавшей теплый свитер и шапку, под которую можно было спрятать длинные темные волосы. Когда волнение уже почти перешло в лихорадку, сборы завершились.

Держась тени, Лана повела Алексу по заброшенной тропинке к гавани. Отчаянная смелость и находчивость Ланы сумели отвлечь мужчину, охранявшего «Леди А», позволив Алексе проскользнуть на корабль незамеченной. На борту Алекса задышала свободнее, надеясь, что Лану не слишком сурово накажут за участие в такой авантюре. Алекса предупреждала девушку, чтобы та делала вид, будто ничего не знает о ее исчезновении, и надеялась, она послушается этого совета.

Зная корабль как свои пять пальцев, Алекса прямиком отправилась в трюм, куда крайне редко наведывались матросы. В прежней команде брига имелись люди, свободу которых требовалось ограничивать, а все люди Мака и Лиса были верными, за редким исключением, к ним не нужно было применять дисциплинарных мер. Алекса решила, что в трюме она будет в безопасности, пока не настанет время объявить о своем присутствии. Если все пойдет по плану, Мак узнает о ней только тогда, когда окажется слишком далеко от Нассау, чтобы возвращаться.

Бережливо расходуя еду и питье и гася при любом намеке на опасность одну из свечей, которые предусмотрительно положила ей в сумку Лана, Алекса сумела продержаться в трюме целую неделю. Труднее всего было не разговаривать и не видеться ни с одной живой душой. На восьмой день, когда продукты и вода практически закончились, Алекса, снедаемая одиночеством, боязливо покинула свое убежище. Одетая в матросский костюм и вязаную шапку, скрывавшую волосы, она походила на молодого парня, за которого ее и принял первый попавшийся на глаза человек.

Один из матросов заметил Алексу, когда она воровато выбиралась из трюма, и, ошарашенный, тут же окликнул ее:

– Эй, парень, ты почему в такое время возле трюмов околачиваешься?

Алекса замерла, боясь повернуться к нему лицом. Но когда он снова окликнул ее, спрашивая: «Кто ты такой и откуда?», она медленно повернулась в его сторону. Мрачно сдвинутые брови матроса подсказали Алексе, что тот не узнаёт в ней члена команды.