Так слетал первый «Союз». После выяснения причин неполадок и устранения дефекта было принято решение спустя всего две недели осуществить очередной пуск. На этот раз программа не предусматривала проведения автоматической стыковки, а предполагала автономные испытания бортовых систем в условиях орбитального полета.

Старт был намечен на 14 декабря. Как обычно начался предстартовый отсчет, и все, как казалось, шло без замечаний. Уже прошла команда на включение двигателей, уже сполох огня и клубы дыма обозначили «начало». Но тут прошла автоматическая команда на выключение двигателя, и ракета осталась неподвижной на стартовом столе. Когда улеглось пламя, прозвучала команда:

– Поднять фермы обслуживания!

К ракете потянулись люди, огромные металлические сооружения начали медленно охватывать ракету. В какой-то момент одна из ферм чуть отклонила ракету от вертикали. И тут же сработала система аварийного спасения. Ее пороховой двигатель сорвал спускаемый аппарат с вершины и забросил на полукилометровую высоту. Тут же загорелась третья ступень. Началась паника, люди бросились в разные стороны. Серия мощных взрывов потрясла степь, разрушив ракету и стартовый комплекс. Пострадали и люди. Несколько человек получили тяжелые ранения, а майор Коростылев погиб.

Этот взрыв заставил перекроить всю программу летных испытаний нового корабля. Беспилотные запуски следовало бы продолжить и лишь потом переходить к пилотируемым полетам. Голоса в пользу такого решения звучали. Но их заглушили самоуверенность и честолюбие разработчиков. Проанализировав причины неудачного пуска, пришли к выводу, что, находись на борту корабля космонавт, все можно было бы исправить и корабль смог бы выполнить программу полета. К тому же неотвратимо приближался Первомай, к которому требовалось преподнести очередной «космический» подарок.

То, что не смогли сделать в беспилотном варианте, решили повторить в пилотируемом. На конец апреля был намечен пуск двух пилотируемых «Союзов», которые должны были состыковаться в космосе, а затем два космонавта через открытый космос должны были перейти из одного корабля в другой.

Справедливости ради надо сказать, что еще один беспилотный «Союз» все-таки успели пустить. 7 февраля 1967 года стартовал «Космос-140», который пролетал двое суток и 9 февраля возвратился на Землю. Правда, и здесь не обошлось без неприятных сюрпризов. Во время пребывания на околоземной орбите не удалось осуществить ориентацию корабля. А на участке торможения в атмосфере из-за того, что спуск проходил по крутой баллистической траектории, прогорело теплозащитное днище спускаемого аппарата. Не долетев полтысячи километров до намеченного района, он приводнился на лед Аральского моря и затонул. Из воды его достали на четвертый день.

Но решение о пилотируемом полете было принято, и никто его отменять не собирался. Предполагалось, что на первом корабле в космос отправится Владимир Комаров, а через сутки – на «Союзе-2» – полетят Валерий Быковский, Алексей Елисеев и Евгений Хрунов. Двум кораблям предстояло состыковаться в космосе, а Елисеев и Хрунов должны были через открытый космос перейти из одного корабля в другой и на нем возвратиться на Землю.

Можно, конечно, удивляться, что столь сложная программа была задумана для не испытанных толком кораблей. Но этому есть свое объяснение.

Во-первых, за скорейший пилотируемый полет ратовал новый руководитель ОКБ-1, к тому времени уже переименованного в Центральное конструкторское бюро энергетического машиностроения, Василий Мишин. Это должен был быть первый полет при его «правлении», и от его осуществления многое зависело в карьере нового Главного конструктора.

Во-вторых, было давление со стороны руководства КПСС и советского государства, «желавшего» преподнести «царский» подарок народу к 50-летнему юбилею революции (ноябрь 1967 года).

В-третьих, январская катастрофа на мысе Канаверал, когда в огне погибли трое американских космонавтов, на некоторое время вывела США из числа ведущих игроков в космической гонке. Этим следовало воспользоваться и вновь продемонстрировать советское лидерство по всем направлениям.

Были и другие причины: ведомственные, корпоративные, личные. Все они и привели к тому, что решение о запуске двух пилотируемых «Союзов» было принято и пересмотру не подлежало.

Как и планировалось, «Союз-1» отправился в космос 23 апреля 1967 года. Неполадки начались сразу после выхода корабля на орбиту – не раскрылась левая панель солнечной батареи. При такой асимметрии невозможна устойчивая ориентация, подзарядка батарей, сближение и стыковка со вторым кораблем. К тому же не открылся козырек солнечно-звездного датчика, не работала КВ-связь, и так далее и тому подобное. Космонавт делал все возможное и невозможное, чтобы как-то подчинить своей воле непослушный корабль. Кроме того, что он пытался исправить оборудование, а Комаров был высококлассным инженером и мог это сделать, он предпринимал и «экстраординарные действия», например, стучал по тому месту обшивки, за которой находился механизм, открывающий панели солнечных батарей. Увы, но освободить их от стопора ему не удалось. Спустя два витка стало ясно, что запускать второй корабль бессмысленно, и старт «Союза-2» отменили. Все усилия были сосредоточены на том, чтобы «вытащить» космонавта из той передряги, в которой он оказался. Было решено сажать корабль после семнадцатого витка, то есть всего через сутки после старта, чтобы приземление произошло на нашей территории. Но легко было решать на Земле, а космонавту надо было еще отлетать эти сутки.

К счастью, сделать это удалось. Более того, Владимиру Комарову удалось восстановить работу некоторых бортовых систем. Но для успешного выполнения программы полета этого было мало, хотя и оставляло надежду.

Посадить корабль на семнадцатом витке не удалось – малые двигатели не смогли удержать корабль в заданном положении, и автоматика запретила выдавать тормозной импульс. Полет был продолжен. И без того нерадостное положение стало критическим. Тогда решились на крайний шаг: Комарову предложили произвести ориентацию и удержание корабля вручную – «на глазок», соразмеряя пространственное положение «Союза» с проплывающим внизу шаром. После этого космонавту надлежало подключить гироскопы, чтобы не допустить серьезных отклонений корабля при полете над ночной стороной планеты. После выхода из тени Комарову предстояло вручную произвести дополнительную коррекцию, а затем также вручную включить тормозной двигатель. Сложнейшая операция, требующая высокого профессионализма, филигранной точности, мужества, наконец. Космонавт сделал все, что от него требовалось, хотя на Земле подобных тренировок просто не было.

На восемнадцатом витке корабль был сориентирован, и где-то над Африкой включилась двигательная установка. Был выдан требуемый тормозной импульс, корабль сошел с орбиты, произошло разделение отсеков, и спускаемый аппарат с космонавтом устремился к Земле. Комаров доложил в Центр управления полетом: «Двигатель отработал 146 секунд». В какой-то момент показалось, что все закончится благополучно и уже дома специалисты детально разберутся в причинах всех сбоев и к следующему полету устранят все проблемы.