— Но ведь у нее был выбор, — задумчиво пробормотала Летуана.

— Был. Но как выбрать, если, впервые увидав мужчину, сразу же должна дать ответ? Нас отец не торопит, и мы его за это очень ценим. Ведь принцессам намного труднее выбрать человека по сердцу, а влюбиться почти невозможно. Нам не позволено ни ходить на свидания, как горничным, ни ездить без компаньонки с приглянувшимся мужчиной на прогулку. Даже поговорить наедине не получается. Когда за Генриеттой ухаживал Геррик, весь дворец знал наизусть каждое произнесенное ими слово.

Дарочка помолчала, успокаиваясь, и продолжила:

— Вот и ей было очень трудно, и никто не помогал. Все хотели как можно скорее сесть за праздничный стол. А женихи, как назло, были один другого страшнее: то толстый коротышка, то старый индюк, то лощеный хлыщ. Как мог у бедной девушки от отчаяния и страха перед неминуемой свадьбой не испортиться характер? Мы с сестрами посоветовались и пришли к одному выводу — она специально так себя вела, чтобы женихи сбежали. Не догадывалась, глупенькая, что им не настолько она сама нужна была, сколько королевская корона. Но упрямый король ничего этого понимать не желал, так припекло ему поскорее сбагрить родное дитя. Вот и принял идиотское решение — выдал за первого встречного. Да еще и за строптивость не дал ничего в приданое. А уж когда мы читали про жулика, который переоделся нищим и издевался над девушкой как только мог, то все зубами скрипели от ненависти. Вот скажи, Лета, ты бы полюбила своего Изверга, если бы не сама выбрала, а тебя ему как козу продали?

— Некоторые слабохарактерные девушки умудряются в таких случаях полюбить своего мужа, — не пожелала кривить душой алхимичка. — Но далеко не все. Можно многое стерпеть, когда обожаешь человека всей душой, но полюбить за издевательства я не способна.

— Вот и мы такие же, — гордо задрала нос Дарочка. — Потому и сожгли все книги с этой сказкой, какие были во дворце.

— Но Тодгер ведь ухаживал за тобой два года, — осторожно произнесла Летуана, давно мечтавшая понять, как помочь брату и заодно не превратиться во врага ученицы, понемногу ставшей ей подругой.

— Наверное, мы с тобой по-разному понимаем это слово, — тут же сникла принцесса, помолчала и примирительно добавила: — Хотя он мне нравится. Но все время думает только об одном, и это обиднее всего.

— Откуда ты взяла? — даже запнулась Летуана.

— Няньки и горничные просветили. И не говори, что полк опытных женщин мог неверно понять его взгляды и поглаживания.

— Сразу-таки полк, — отстраненно фыркнула Летуана, начиная понимать, как трудно жилось в последние годы младшему братцу.

— Сама считай. Нас пятеро. У каждой две няни, две горничные, камеристка, гувернантка и пять-шесть учительниц. А с шестнадцати лет появляются и свои фрейлины. Сначала шесть, но каждый год добавляется по одной. У Анриетты и Бенлиетты уже по двенадцать, больше не положено. И все они целыми днями толкутся в наших покоях и гостиных. Поэтому я отбила у Франзона старую башню и, кроме сестер, никого туда не пускала.

— С ума сойти, — ошеломленно выдохнула запутавшаяся в подсчетах наставница и решила оставить эту тему. — Давай вернемся к Тодгеру. Я тебя прекрасно понимаю, но и его тоже. Он мужчина, а ты очень привлекательная девушка… тот оборотень вчера просто слюной изошел.

— Думаю, к вечеру этот наглец поменял обо мне мнение, — мстительно прошипела Дарочка. — Никому не позволено без разрешения лапать принцесс.

— Успела-таки напакостить? — изумленно оглянулась Летуана и потрясенно замерла на месте, рассмотрев, с какой прытью отскочила от нее ученица. — Дарочка?

— У тебя плохая привычка бить без предупреждения, — пояснила принцесса издали. — А сдачи дать я не могу. Но если скажешь, что на мне сейчас никто не сидит, то поверю на слово.

— Тогда поверь мне на слово и быстро делай все, что скажу, — напряженно проговорила вдруг алхимичка и села прямо на дорогу. — Объяснять подробнее некогда. Возьми этот кисет и клянись быть ему хорошей хозяйкой, заботиться и никому не продавать и не дарить. Быстрее.

— Клянусь, — покорно пробормотала Дарочка, опасливо принимая кошель, в котором шевелилось что-то живое, — быть хорошей, не продавать и не дарить. А теперь можешь объяснить?

— Могу, — еле слышно шепнула Летуана. — Здесь я твоя служанка и помогала тебе добыть кеори.

— Да? — задумалась принцесса.

Успела уже изучить свою наставницу. И сразу догадалась о приближающейся к ним опасности. Вот только откуда ждать неприятностей — пока сообразить не могла. Но на всякий случай решила проверить, не подскажет ли этого алхимичка:

— Тогда добудь еще воды и еды.

— Потерпите немного, госпожа. — Летуана одним движением оказалась стоящей на коленях в самой смиренной позе, и в душе Дарочки вдруг с новой силой вспыхнула неприязнь к Извергу, делавшему из жены черную Туа.

— И встань, — в голосе принцессы прорезалась фамильная властность, — я не терплю, когда слуги унижаются, словно они рабыни кайсамского хана.

— Слушаюсь, госпожа, — в голосе Летуаны скользнула насмешливая нотка, но вряд ли кто-то, кроме Дарочки, смог ее заметить, — больше никогда себе такого не позволю.

Алхимичка уставилась куда-то мимо принцессы задумчивым взглядом и нерешительно осведомилась:

— Не желаете приказать мне попросить помощи у этих путников?

— Эмтарабанкаваткошивор, — надменно произнес кто-то позади принцессы мурлыкающим голосом, похожим скорее на женский, чем на мужской.

— Что она сказала? — не оборачиваясь, с ледяным высокомерием небрежно поинтересовалась принцесса, яро ненавидевшая именно такие голоса и такие интонации.

— Требует освободить дорогу, — учтиво доложила Летуана, послав ученице одобрительный взгляд.

— С какой стати? — еще более высокомерно изумилась ее высочество и саркастически добавила: — И где она видит тут дорогу?

— Это звериная тропа, — наконец просветила ученицу алхимичка.

— И они имеют на нее право? — искренне поразилась Дарочка и величественно оглянулась, словно желая убедиться, что незнакомка, пытающаяся ими командовать, не относится к природным хозяевам тропы.

Несколько секунд девушка озадаченно рассматривала троих всадников, с каждым мгновением все более убеждаясь в их необычности. И в том, что людей, кроме них с Летуаной, тут больше нет. Двое серокожих великанов, сидевших на огромных лоснящихся буйволах, были самыми настоящими орками. А вот ехавший на двугорбом верблюде худощавый франт со смуглой, в прозелень, кожей, одетый в бархатные штаны и шелковую рубаху с вышивкой и кружевом, оказался гоблином. И именно этот гоблин и глядел на Дарочку, спесиво поджав губы, как домоправительница на новенькую служанку.

В любом другом случае Дарочка без споров отступила бы в сторону, но истинная принцесса не должна никому позволять смотреть на себя подобным образом. И она не двинулась с места, только скучающе приказала свежеиспеченной служанке: