Эйла не сознавала того, что вряд ли ей удастся встретить когда-нибудь человека, который владел бы пращой столь же искусно, хотя это обстоятельство едва ли взволновало бы ей душу. Ее совершенно не интересовало, сможет ли кто-нибудь метнуть камень точнее, чем она. Она привыкла соревноваться только сама с собой, и ее единственным желанием было оттачивание собственного мастерства. Эйла знала свои возможности и, придумывая новые охотничьи приемы, такие как двойной бросок или охота на лошади, сначала делала несколько пробных попыток; если ей казалось, что задуманное вполне осуществимо, то она упорно тренировалась до тех пор, пока не осваивала новый способ в совершенстве.

Любая человеческая деятельность предполагает существование тех немногих людей, которые благодаря своему упорству, опыту и огромному желанию достичь высот мастерства становятся лучшими из лучших в своей области. И Эйла действительно мастерски владела пращой.

Притихшие Мамутои облегченно вздохнули, а затем изумленный гул голосов разорвал тишину. Ранек вдруг начал хлопать себя по бедрам, и вскоре все стойбище уже рукоплескало ей такими же хлопками. Не совсем понимая, что бы это могло значить, Эйла глянула на подошедшего Джондалара. Его лицо сияло от восторга, и она догадалась, что этими жестами Мамутои выражают восхищение.

Тули тоже рукоплескала, хотя немного более сдержанно, чем остальные, не желая показать, какое сильное впечатление произвело на нее мастерство гостьи, хотя Джондалар был уверен, что она поражена до глубины души.

— Если вы думаете, что это был какой-то обман, то посмотрите на это! — воскликнул Джондалар, поднимая с земли еще два тяжелых глинистых кома. Он видел, что Эйла уже заготовила два голыша. Размахнувшись, он одновременно подбросил в воздух оба кома. Эйла мгновенно сбила один, а следом и другой ком, так что на землю осели лишь два облачка пыли.

Глаза Талута заблестели от восхищения.

— Потрясающе! — воскликнул он.

— Давай теперь ты тоже возьми пару комьев, — предложил Джондалар, — и мы запустим в небо четырех птичек. — Перехватив взгляд Эйлы, он подобрал с земли новые комья и, подняв руки, показал их своей подруге. Она достала из мешочка четыре камня — по два в каждую руку. Нужна была исключительная точность и быстрота движений, чтобы последовательно заложить в пращу четыре камня и успеть бросить их, пока комья земли будут лететь по воздуху. Вот это, похоже, действительно будет проверкой ее мастерства. Джондалар услышал, как Барзек и Манув заключили пари; Манув безоговорочно верил в успех Эйлы: после того как она спасла жизнь маленькой Нуви, он был уверен, что эта молодая женщина способна сделать все, что угодно.

Решив, что сейчас надо забросить комья повыше и подальше, Джондалар с силой послал их в небо один за другим, и Талут тоже подбросил свои комья как можно выше.

Первые две цели — одна Джондалара, а другая Талута — были сбиты почти одновременно. Дождь пыли летел к земле, однако теперь Эйле надо было перезарядить пращу. Вторая мишень, брошенная Джондаларом, уже начала падать, а ком Талута почти достиг наивысшей точки полета, когда Эйла наконец вставила новый снаряд. Прицелившись в нижнюю мишень и определив скорость полета, она выпустила камень. Она проследила за его полетом, даже несколько промедлив со следующим броском, хотя ей следовало поторопиться.

Плавным движением Эйла положила в пращу последний снаряд и молниеносно метнула его в цель, разбив вдребезги четвертую мишень прежде, чем та коснулась земли. Скорость полета последнего заряда была так велика, что зрители с трудом поверили собственным глазам.

Все Мамутои оживленно зашумели, послышались громкие возгласы одобрения и восхищения, сопровождаемые, как и раньше, хлопками по бедрам.

— Да, это было потрясающее представление, — признала Тули потеплевшим голосом. — Я не ожидала, что увижу нечто подобное. Поздравляю, твое мастерство просто великолепно.

— Спасибо, — ответила Эйла, вспыхнув от удовольствия; она обрадовалась как признанию своего мастерства, так и искренней теплоте, проявившейся в голосе этой гордой и властной женщины. Все Мамутои обступили Эйлу, продолжая высказывать ей комплименты и поздравления. Смущенно улыбаясь, она поискала глазами Джондалара, испытывая неловкость от всеобщего внимания. С ним беседовали Уимез и Талут, на плечах которого сидела Руги, а рядом стояла Лэти. Он заметил ее смущенный взгляд и ободряюще улыбнулся ей, не прерывая беседы.

— Эйла, как тебе удалось научиться так здорово метать камни из пращи? — спросила Диги.

— И где? Кто научил тебя? — поинтересовалась Крози.

— Мне тоже хочется научиться этому, — робко добавил Дануг. Высокий юноша, стоявший позади остальных, смотрел на Эйлу глазами, полными обожания. Она была первой женщиной, пробудившей его юношеские чувства. Эйла понравилась ему с первого взгляда. Впервые увидев ее, Дануг подумал, что никогда не видел такой красивой женщины и что Джондалару, которым он тоже восхищался, очень повезло. Но после того, как он самостоятельно проехал на лошади, и теперь, после демонстрации ее мастерства, бутон его полудетской влюбленности вдруг расцвел полным цветом.

Эйла одарила его обнадеживающей улыбкой.

— Может быть, ты дашь нам несколько уроков после того, как вы с Джондаларом покажете, как действует копьеметалка, — предложила Тули.

— Да, хорошо бы, — добавил Торнек. — Мне и в голову не приходило, что пращу можно использовать подобным образом, но копьеметалка — это нечто совсем новое. Просто чудесное оружие, если, конечно, оно бьет без промаха.

Эйла отступила назад. Расспросы, люди, толпившиеся возле нее, — все это заставило ее нервничать.

— Копьеметалка бьет без промаха… если рука точная, — сказала она, вспомнив, как усердно тренировались они с Джондаларом, осваивая это новое приспособление. — Ни одно оружие не может быть точным само по себе.

— Да, Эйла, ты подтвердила общеизвестную истину: рука и глаз создают мастера, — сказал Ранек, беря ее за руку и глядя ей прямо в глаза. — Ты не представляешь, какое это было замечательное зрелище! Как ты была прекрасна и грациозна! Ты настоящий мастер!

Она не могла не заметить, какое тепло излучают его темные, устремленные на нее глаза; его чувственный взгляд проникал в самую сущность женской натуры, порождая ответное, древнее, как сама жизнь, желание. Но ее сердце дало предостерегающий толчок: это был не тот мужчина. Не тот мужчина, которого она полюбила всей душой. Ранек, бесспорно, пробудил в ней некое чувство, только оно было иной природы.

Она заставила себя отвести глаза, в отчаянии оглянувшись вокруг в поисках Джондалара… и нашла его. Он пристально смотрел в их сторону, его яркие синие глаза, исполненные затаенной боли, полыхали холодным ледяным огнем.

Эйла вырвала руку у Ранека и, резко отвернувшись, пошла прочь. Нервы ее не выдержали подобного напряжения. Все эти беспокойные вопросы, шум толпы и неуправляемые чувства переполнили чашу ее терпения. Мышцы ее живота судорожно сжались, сердце бешено стучало, пересохшее горло саднило и болело; ей необходимо было успокоиться и прийти в себя. Она увидела Ридага, по-прежнему сидевшего на лошади, и, не раздумывая, подхватила мешочек с камнями и побежала к ним.