На щеках Милисент вспыхнул румянец.

— Я имею право настаивать, чтобы ты поступала так, как будет лучше для семьи.

— Ты можешь настаивать только на одном: чтобы я сама разобралась в том, что хорошо, а что нет. Уверяю тебя, я так и поступлю.

— Ты ее приручила! — Впившись взглядом в Наоми, Милисент поднялась на ноги. — Ты била на жалость, на сочувствие, лишь бы добиться своего. А ты не рассказывала ей о своих мужчинах, о пьяных оргиях, о твоем полном безразличии к своему браку, к репутации твоего мужа и судьбе ребенка? Ты рассказывала Келси, как ты хотела погубить моего сына, но вместо этого погубила только себя?

— Хватит! — Келси отступила на несколько шагов назад и оказалась рядом с Наоми. Со стороны это движение выглядело так, словно она принимает сторону матери, но Келси об этом не задумывалась.

— Какие бы ответы на эти вопросы я ни получила — они тебя не касаются. Я сама буду решать, что мне делать.

Милисент изо всех сил старалась казаться спокойной, хотя ее сердце стучало все быстрей и быстрей. Она тоже примет свои собственные решения, и тогда посмотрим.

— Оставшись здесь, — проговорила она ледяным тоном, — ты вынудишь меня на некоторые не слишком приятные меры. Мне придется изменить завещание и использовать все свое влияние и связи, чтобы заморозить средства в опекунском фонде, который оставил тебе дедушка.

Выражение, появившееся в глазах Келси, говорило скорее о сожалении, нежели об испуге или потрясении.

— Ты действительно думаешь, что деньги так много значат, бабушка?

— Подумай о последствиях, Келен. — Милисент взяла в руки сумочку, совершенно уверенная, что угроза быстро обуздает своенравие Келси.

— Привет, Кел! Тебе в жизни не догадаться, где я… — Ворвавшийся в дверь Ченнинг по инерции сделал еще два неуверенных шага и застыл прямо напротив Милисент. — Бабушка?..

Милисент в ярости повернулась к Наоми.

— Значит, ты и его заполучила? Сначала прибрала к рукам дочку Филиппа, а теперь и сына, которого он считает родным?

— Бабушка, я просто…

— Молчи! — резко прервала его Милисент, поворачиваясь к Наоми. — Однажды ты уже поплатилась, и — богом клянусь! — я сделаю так, что тебе снова не поздоровится!

Когда дверь за Милисент захлопнулась с шумом пистолетного выстрела, Ченнинг с унылым видом пожал плечами.

— Не вовремя я… Семейная сцена, да?

— Не то слово. — Келси устало потерла лицо ладонями. — Послушай, Чен, ты звонил Кендис? Ты сказал ей, где ты находишься?

— Звонил. — Ченнинг засунул руки в карманы, но тут же снова вынул их. — Я сказал ей, что со мной все в порядке и что я нормально устроился. Только не стал уточнять, где именно. Мне показалось, что лучше избегать ненужных осложнений. Пожалуй, мне надо будет перезвонить ей и объяснить, где я, пока этого не сделала бабушка Милисент.

Келси покачала головой, и Ченнинг быстро поднялся по лестнице.

— В разговоре с высшими авторитетами Чен склонен опускать некоторые существенные подробности, — заметила она, поворачиваясь к Наоми. — Хочешь выпить?

Наоми с трудом улыбнулась и откинулась на подушки кресла.

— Почему бы нет? Налей мне на два пальца виски — это должно отчасти умерить боль от ядовитого жала.

— Что ж, поглядим. — Келси подошла к бару и налила виски в бокалы. — Мне очень жаль, что так получилось, но…

— Мне тоже. Послушай, Келси, возможно, деньги не имеют для тебя большого значения, но история с наследством — дело не шуточное. Я не хочу, чтобы ты потеряла его из-за меня.

Келси рассеянно провела пальцем по одной из хрустальных лошадей Наоми — от ушей и до хвоста. Поверхность статуэтки была гладкой и холодной.

— Я не знаю, сумеет ли она аннулировать решение о доверительном управлении имуществом или нет. Если да, то что ж… До настоящего времени я не особенно нуждалась в этих выплатах. — Пожав плечами, она протянула матери ее бокал. — Я не хочу утверждать, что меня не волнуют денежные вопросы, но будь я проклята, если позволю ей управлять мною при помощи долларов и процентов. Будем здоровы!..

Она звякнула краем своего бокала о бокал Наоми.

— Будем здоровы? — Наоми тряхнула головой и вдруг расхохоталась, закрыв глаза и запрокинув голову. — Ну и денек! — пробормотала она сквозь смех.

Два последних часа она провела со своими адвокатами, пытаясь привести свои интересы и желания в соответствие с завещанием своего отца, написанным незадолго до его смерти. Теперь, подумала она, если Милисент исполнит свою угрозу и оставит Келси без выплат, ей придется еще раз перекроить свое завещание.

Она открыла глаза и сделала первый глоток.

— Я горжусь тобой, Келси. Ты умеешь постоять за себя.

— И я горжусь тобой. Когда я увидела тебя на пороге, я подумала: «Господи, она вся как застывшая молния!» Холодная, острая, опасная.

— Милисент всегда действовала на меня так. Впрочем, не все, что она говорила, можно отбросить. Я совершила несколько ошибок, Келси, несколько страшных ошибок…

Келси вертела в пальцах бокал, перекладывая его из руки в руку и обратно.

— Ты любила папу, когда вы поженились?

— Да, конечно. — На мгновение глаза Наоми затуманились, и в них появилось мечтательное выражение. — Он был таким застенчивым и умным. И сексуальным.

Келси едва не подавилась.

— Он? Сексуальным?

— А как же! Этот пиджак из мягкого твида, этот мечтательный, поэтический взгляд, этот спокойный и терпеливый голос, читающий вслух Байрона… И доброта, неизменная, всеохватывающая доброта. Я обожала его.

— И когда это прекратилось?

— Это не прекращалось. — Наоми отставила в сторону недопитый бокал с виски. — Просто я оказалась не столь терпеливой, как он, и далеко не такой доброй. К тому же наши мечты были совершенно разными. Когда отношения начали портиться, я даже не подумала о том, чтобы уступить, склониться перед чужими желаниями или хотя бы просто понять их. Это была одна из моих ошибок. Мне казалось, что я смогу удержать Филиппа, если докажу, что нисколько в нем не нуждаюсь. И я увеличила дистанцию между нами, уехала. И проиграла. Я потеряла Филиппа, потеряла тебя, потеряла свободу. Слишком дорогая цена за привилегию остаться непреклонной и гордой.

Снова зазвенел звонок у входной двери, и Наоми страдальчески сморщилась.

— Похоже, сегодняшний день еще не кончился.

— Я открою.

Келси вышла в прихожую. И снова гость оказался незваным.

— Здравствуйте, лейтенант Росси…

— Простите, что побеспокоил вас, мисс Байден, но у меня появились кое-какие дополнительные вопросы, которые я хотел бы задать вам и вашей матери.