— А в «Самоцветы» вы звонили? Может быть, он выписался и уехал из города?

— Конечно, звонили, — с раздражением ответил Хмаренко. — Первым делом именно туда и позвонили. Но разве они скажут что-нибудь толковое? Только «телефон в номере не отвечает», и все. Хоть лопни! Когда ушел? Приходил ли ночевать? На все один ответ: информацию о постояльцах не даем, это приватные сведения. Черт!

Он потер затылок и болезненно сморщился.

— Заломило. Снег пойдет скоро. После взрыва я стал как барометр, любое изменение погоды за час-полтора чувствую, головные боли дичайшие. И давление подскакивает. Прошу извинить, надо выпить лекарство.

Филипп Владимирович ловко развернул кресло, подкатился к стоящему в углу комнаты большому журнальному столу, густо уставленному флаконами и коробочками с препаратами. Там же стояли две литровые пластиковые бутылки с водой и два стакана, один — обычный, второй — совсем маленький, вроде стопочки. «Для капель, наверное, — подумал Сергей Владимирович, мгновенным цепким взглядом охватив все аптечное разнообразие, предназначенное для поддержания здоровья Филиппа Хмаренко. — И как он в этом не запутывается? Впрочем, у него Вагиза, она, наверное, сама следит за приемом препаратов».

— Значит, ваша жена поехала в больницу?

— В морг.

Хмаренко взял один из пластиковых флаконов, вытряс на ладонь три таблетки, подумал и добавил еще одну, забросил в рот, запил водой.

— А кто такой этот Саша? Вы давно его знаете?

— Недавно. Он писатель. Ну, я так понял, что начинающий писатель, работает над своей первой книгой. У него сюжет как-то связан с галерейным делом, а он ничего в этом не понимает. Позвонил, попросил разрешения прийти проконсультироваться, задать вопросы. Разумеется, я разрешил. Он пришел, мы познакомились, приятный такой молодой человек…

— Молодой? — переспросил Ураков.

— Для меня — молодой. А так — около сорока, я думаю. Александр Баулин. Вопросов у него было много, а мне, уж поверьте, есть что рассказать. Вот так и пошло: он каждый день приходит часов в пять вечера, мы разговариваем, ужинаем, пьем чай, коньячком балуемся или виски, около десяти он уходит. А позавчера не пришел… Но я уверен, что ничего страшного не случилось, наверняка познакомился с какой-нибудь дамочкой и застрял у нее. В его возрасте сам бог велел с дамочками крутить, по себе знаю.

В прихожей хлопнула дверь.

— Вагиза! — крикнул Филипп Владимирович. — Ну что? Как?

— Сейчас, — послышался расстроенный голос.

Через минуту в комнате появилась Вагиза Хмаренко, в девичестве Тукаева. Полноватая, но не толстая, сильная, статная женщина, волосы выкрашены в светло-коричневый цвет, лицо некрасивое и какое-то опустошенное, глаза заплаканные.

— Это он, — выдохнула она, словно не замечая гостя. — Это Саша. Только почему-то он умер в другой гостинице, и при нем был паспорт на другое имя.

— На какое? — быстро спросил Ураков.

Только теперь Вагиза обратила на него внимание, ее лицо стало настороженным.

— Вагиза, это господин Ураков, он пришел по делу. Я потом тебе объясню, — ровным голосом произнес Хмаренко. — Так какие документы оказались у Саши?

«Я не знаю, кто ты и какую жизнь прожил, — подумал Сергей Васильевич, внимательно наблюдая за бывшим галеристом, — но жизнь эта легкой не была, вот уж точно. И научила тебя держать лицо при любых обстоятельствах. Я же тебя предупредил, что в твоем окружении могут появиться сомнительные лица, и вот выясняется, что писатель Саша — вовсе не Саша и ни разу не писатель, а у тебя ни одна морщинка не дрогнула. И где же тебя так натренировали-то?»

— Какой-то Песков… — растерянно ответила Вагиза и всхлипнула. — Игорь… Отчество, кажется, Владимирович… Нет, Вадимович. Я ничего не понимаю… Почему другое имя? Почему другая гостиница? Что это? Ну как же так?

Руки ее тряслись, из глаз катились слезы.

Сергей Васильевич не сводил глаз с Хмаренко. Прошло несколько секунд, прежде чем тот полностью осознал сказанное. В глазах галериста плеснулись сперва недоумение, потом изумление, потом страх. «Вот где тебя пробило, — отметил про себя Ураков. — Выходит, имя тебе знакомо. А твоей жене — нет. И не так уж хорошо тебя натренировали, вон рожу как перекосило».

Однако действовать следовало быстро. Если в морге работают нормальные люди, то в полицию уже сигнализировали, что мужчина, тело которого поступило с документами на имя Игоря Пескова, опознан как Александр Баулин. И сейчас начнется движуха. Надо успеть осмотреть оба гостиничных номера до того, как туда явятся бывшие коллеги. С «Витязем» проблем не будет, старший менеджер отеля — давний знакомец Сергея Васильевича. С «Самоцветами» придется повозиться, поискать связи, отельчик маленький, из новых, открылся, когда Ураков уже был не у дел.

Он поднялся. Изобразил на лице старание быть деликатным.

— У вас тут… В общем, вам сейчас не до меня. Ухожу-ухожу. Но вы позволите еще раз наведаться к вам?

Хмаренко только молча кивнул, но по его лицу было заметно, что он не понял смысла обращенных к нему слов. Сергей Васильевич быстро оделся в прихожей и тихонько притворил за собой дверь.

Прыгнул в машину и помчался в гостиницу «Витязь», большую, помпезную, построенную в 1960-х годах. Ехал и молился, чтобы его знакомый администратор оказался на месте, а не в отпуске или на больничном. Поскольку Вагиза опознала в человеке, числящемся в морге Игорем Песковым, вовсе даже Александра Баулина, с минуты на минуту начнется движуха, и полиция снова нагрянет в отель. Одно дело — человек просто помер во сне, и совсем другое, когда имен многовато.

Когда встали на светофоре, воспользовался минуткой и позвонил Валере Шаркову.

— Нашел я твоего Пескова. Только он, кажется, дуба дал.

— Что?!

— Это не точно, еду разбираться. А Хмаренко, похоже, имя-то это не впервые слышал. Может такое быть?

— Может. Наверняка. Отреагировал?

— Еще как! Как будто на кладбище привидение встретил. Короче, второе имя Пескова — Александр Баулин. Умер ночью, во сне, в гостинице, сейчас находится в морге. В номере наверняка группа уже поработала, но, может, что-то осталось из информационно значимого. Я сейчас попытаюсь проникнуть в номер, если на что-то нужно обратить внимание — говори сразу.

— Сережа, я сам не знаю… Смотри внимательно, если будет возможность — держись на связи, по ходу обсудим.

— Приехали, — проворчал Ураков. — Не знает он… Чего ж тогда задания давать, если сам не знаешь, чего надо?

Загорелся зеленый свет, и он нажал кнопку отбоя.

— Это Оксана?

Роман Дзюба постарался придать своему голосу бархатистости и вальяжности. Номер телефона ему дала Анна.

— Да, я вас слушаю.