Как-то поздно вечером она занималась, и тут из спальни послышались вопли, будто там душили кошку. Она распахнула дверь, в ярости оттого, что ей мешают, а она так жутко устала, хотя сегодня и приняла больше таблеток, чем обычно. В постели был Тодд с голой лысой женщиной, из левой руки у которой торчал шприц. Сара закрыла дверь и переночевала на диване.

На следующий день она призналась во всем Джейми, а тот попросил брата с отцом выгнать захватчиков из ее квартиры. А потом Джейми сидел рядом с Сарой два дня, пока она ругалась, обливалась потом и блевала. Когда самое худшее было позади, он готовил для нее, кормил ее, а когда ее охватывала паника, гладил по голове и читал ей конспекты вслух, чтобы она не отстала в подготовке к экзамену. Он даже заплатил за квартиру за ту неделю, когда ей было слишком плохо, чтобы работать. Она поклялась ему, что никогда больше не сделает с собой такого.

Но в течение этой недели она изо всех сил старалась сделать как раз это. Она принимала розовые пилюли, надеясь, что почувствует себя так же, как раньше, когда ей ничего не нужно было, кроме этих пилюль. Конечно, ничего не получилось. Ни таблетки, ни анаша, ни кокаин, ни спиртное, ни секс не могли помешать ей хотеть Дэниела. Теперь она понимала, как нелепо было думать, что это могло помочь. Если восемь лет мужчин и наркотиков не подавили в ней тягу к Дэниелу, еще одна загубленная неделя тут бессильна. Остается одно — смириться с этим. Воткнуть иглу в руку. Но сначала ей надо было поспать.

Ее разбудил упорный стук. Она побрела к двери, все еще в том наряде, в котором ходила в гей-бар: кожаная мини-юбка и золотой топ. На пороге стоял Дэниел со сверкающими глазами, раскрасневшийся. Он схватил ее за плечи и жадно поцеловал, прижав спиной к двери, всем телом вжавшись в ее тело.

— Господи, какая ты чудесная, — прошептал он прямо ей в горло. — Ты готова?

Сара шагнула назад и вытерла рот, пытаясь собраться с мыслями. Он удивленно ее рассматривал.

— Ты что, только что вошла?

— Не знаю. Который час? — В голове у нее все еще стоял туман от наркоты, принятой вчера вечером. Так приятно было видеть его, но, чтобы не грохнуться в обморок, нужно было много усилий.

Дэниел втолкнул ее в квартиру и закрыл дверь. Он взглядом обшарил комнату, потом снова посмотрел на нее, и его глаза сузились.

— Ты что, куда-то выходила в таком костюме?

Сара постаралась принять сексуальную позу.

— Тебе нравится?

— Выглядит ужасно. И ты что-то пролила на топ.

Сара опустила глаза и рассмеялась.

— Ой, только посмотри! Я и не заметила. Вот что получается, когда занимаешься минетом в темных закоулках!

Его кулак ударил ее снизу в подбородок: она пролетела через холл и приземлилась на пол в кухне. Она осторожно села, чувствуя боль в левом бедре и локте. Дэниел стоял над ней. Сара взялась за его протянутую руку, но, когда она наполовину встала, он отпустил ее, и она опять упала на плиточный пол. Она поднялась на колени и посмотрела вверх, на него, как раз вовремя, чтобы увидеть, как его ботинок бьет ее в правое плечо. Она упала снова и на этот раз не пыталась встать, плача в пол.

Дэниел толкнул ее ногой.

— Поднимайся.

— Пошел ты.

Он пнул ее в ребра.

— Вставай.

Сара села на полу, прислонившись спиной к кухонной скамье. Дэниел присел перед ней на корточки и взял за подбородок.

— Ты принимаешь наркотики? — спросил он, в точности как будто он ее отец или что-то в этом роде. Как будто он ее гребаный учитель.

— Конечно, — сказала она. — Как все.

Дэниел потряс ее голову руками.

— Что ты приняла?

— Ну, просто... просто немного экстази, и еще кокаин, ну и, конечно, до фигища водки и чуть-чуть травы.

— Ты достаточно трезвая, чтобы со мной разговаривать?

— Зачем тебе со мной разговаривать. Ты сраный психопат-истязатель. Тебе нравится меня бить, вот и все. — Сара заплакала. — Ты мне вешаешь лапшу на уши, говоришь, что любишь меня, что хочешь быть со мной, а потом делаешь мне больно, так что я плачу, и оставляешь меня одну на целую неделю.

— Кому ты делала минет?

— Ты что, не слушаешь? Тебе! Не буду больше отвечать на твои дурацкие вопросы. Пошел ты на фиг.

Дэниел наклонился и нежно поцеловал ее в губы. Потом вынул платок и вытер ей лицо. Она заплакала сильнее, но он все целовал ее и вытирал ей нос, пока она не выплакалась. Потом положил ее голову себе на колени и стал гладить по волосам.

— Прости. Ты сейчас не в состоянии со мной разговаривать. Ты явно под воздействием какого-то наркотика, и с моей стороны неразумно ожидать от тебя осмысленного ответа.

— Неразумно ожидать вообще чего-либо, когда ты только что избил меня до полусмерти.

Он потрепал ее по голове.

— Не преувеличивай. Я едва до тебя дотронулся. Ты, очевидно, приняла что-то, что повышает чувствительность. Просто полежи минутку и успокойся.

Сара лежала тихо. Она и правда была еще нетрезва, давно не высыпалась и, наверно, страдала адреналиновой недостаточностью после всех этих стрессов, но сознание ее было ясно. Он избил ее, и она это не преувеличила.

Через некоторое время он велел ей пойти помыться. Когда она вернулась после душа, переодетая в пижаму, он протянул ей чашку кофе и тарелку тостов с арахисовым маслом.

— У тебя такой вид, будто ты неделю не ела.

Сара взяла еду и села на пол. У нее слишком все болело, чтобы сидеть прямо на деревянном стуле. Он сел рядом с ней и взял один тост с тарелки.

— Я не готова уйти с тобой, — сказала Сара, когда он откусил тост.

Он проглотил и улыбнулся ей.

— Ответ «нет» не принимается.

— Я не говорю «нет». Я говорю, что сегодня не получится. Мне нужно уладить кое-какие дела.

— Я не могу этого позволить, Сара. Эта неделя была новым адом для меня. Мне было невыносимо быть вдали от тебя, но я утешал себя мыслью о том, что ты готовишься быть со мной. Теперь я вижу, что ты все это время гуляла, занимаясь бог знает чем бог знает с кем.

— Я никогда не обещала хранить целомудрие. Это ты сам предложил воздерживаться, а не я.

— Я этого не говорил. Я сказал, что не буду спать с тобой, пока ты не переедешь ко мне, а пока ты должна прекратить спать с кем попало. Ты и не поверишь, сколько я занимался сексом.

Она положила недоеденный ломтик хлеба.

— Ты говоришь это, чтобы сделать мне больно.

— Нет, если бы я хотел сделать тебе больно, я бы сделал вот что. — Дэниел ущипнул ее за внутреннюю сторону предплечья, и боль действительно была жгучей.

Она отдернула руку.