он не тот, за кого себя выдает. Слишком открыт, слишком радушен. Простите, но в России такое дружелюбие уже само по себе подозрительно. Добавим к этому военную выправку, стрижку и, главное, речь. На вид Василию не меньше тридцати пяти лет. Сленг призывной службы уже должен был стереться из памяти. Значит, он штатный военный. Умеет втираться в доверие, располагать к себе. Знаком с особенностями поведения разных социальных групп и отдельных личностей. Очевидно, что изучал психологию — манипуляции его весьма академичны. Бывший сотрудник ГРУ? — Холмс развернулся к Василию. — Если, конечно, сотрудники ГРУ бывают бывшими…

Вася сморщил лоб и почесал макушку, оставив смешной ежик взъерошенных волос.

— Дед, это он все обо мне, что ли? — моргнул он. — Чего у вас здесь происходит-то?

Николай Степанович молчал, переводя тяжелый взгляд с внука на Шерлока и обратно.

— А! — облегченно рассмеялся Василий. — Вы играете, что ли? Игры я люблю. Давайте, и я поиграю. — Все с той же легкой улыбкой он скинул с руки толстовку. Его пальцы сжимали пистолет.

— Отставить! Сел на место! — бросил он подскочившему Ватсону. Открытая улыбка Васи сменилась жесткой ухмылкой. — А теперь, друзья, играем в чаепитие. Это же тот самый сбор, дед, о котором мы говорили? Ага. Каждый из вас сейчас нальет себе чайку и сделает по хорошему большому глотку. Дед, что смотришь? Ты тоже.

Николай Степанович смотрел на внука не моргая. Его дыхание сбилось, а левая рука потянулась к сердцу. Он по-прежнему молчал.

— Может быть, хотя бы сейчас признаетесь ему, что вы не настоящий внук? — Холмс кивнул в сторону сильно побледневшего старика.

— И здесь догадался, — с уважением хмыкнул Василий.

— Это было несложно. Меня сразу насторожило полное несоответствие антропологических признаков. Буквально ничего общего — ни форма бровей или ноздрей, ни цвет глаз, ни ногтевое ложе. Это и надоумило меня навести справки о внуке Николая Степановича — настоящем, я подчеркиваю, внуке. Он живет и работает в Риге. Именно туда переехала его бабушка с его отцом после трагического эксперимента с вакциной. Ваш внук никогда не получал от вас вестей, Николай Степанович, как, впрочем, и вы от него.

— Зачем? — только и смог прохрипеть старик, сжимая ладонью грудь слева. Ватсон бросил на него быстрый взгляд и привстал в сторону кухонного шкафчика, в котором Владлена Амбруазовна хранила лекарства. Дуло пистолета выразительно дернулось. Ватсон медленно сел обратно.

— Этот человек и в самом деле талантливый манипулятор, — продолжал Холмс серьезно, кивнув в сторону Василия. — Он выстроил не одну, а сразу две системы защиты. Первая — Евгений Скоробогатов. Именно на него должны были пасть все подозрения. Если бы это не сработало — тут на сцену вышли бы вы, Николай Степанович. И рассказали, что самолично заразили население садоводства своим паразитом. Учитывая ваше прошлое, вам бы поверили, а ваш псевдовнук — остался бы в тени.

— Закончил выступление? — жестко спросил Василий. — Ну, чего ждем? Я сказал, пьем чай. Выполнять! Дергаться не советую. Уложу всех, гарантирую.

— Не стоит, мы с удовольствием. — Холмс произнес это так неожиданно, что все взгляды с Васи переметнулись на него. Он наполнил чашку и сделал глоток. — Ватсон, рекомендую тебе сделать то же самое. — Голос Холмса был спокоен, но по тому, как нервно дернул он мочку уха, было очевидно, что он все же волнуется. — Смерть от яда более гуманна, нежели от пули. Еще неизвестно, насколько хорошо этот герой стреляет. Попадет в легкое или селезенку… Или в коленку. Терпеть не могу, когда больно.

— Как скажешь. — После секундной паузы Ватсон пожал плечами и налил себе чая.

— Замечательный сбор, — искренне оценил Шерлок. — А как кстати здесь запах малины!

— Малины? — хрипнул Николай Степанович. — Я не добавлял никакой мали…

Холмс вскочил из-за стола с резвостью, которую сложно было ожидать от отравленного. Ударом ноги он опрокинул стол в сторону Василия, предусмотрительно подхватив заварочный чайник. Сервиз брызнул во все стороны. По полу заскакали чайные ложечки. От неожиданности Вася отпрянул к стене.

Грохнул выстрел. Пуля свистнула над плечом Холмса. Оглушающий звук выстрела продолжился визгом Владлены Амбруазовны, звоном разбитой лампы и взрывом ругательств на русском и английском языках.

Одним прыжком Холмс перемахнул через опрокинутый стол и оказался рядом с Васей. Тот уже пружинисто разворачивался в сторону Холмса на полусогнутых ногах, когда почти полный заварочный чайник с размаху встретился с его лбом. Чайник звонко лопнул и развалился на куски. Василий взревел, как раненый кабан. Его лицо вспыхнуло от горячей заварки. На ресницах налипли распаренные частички листьев и лепестков сбора. По обожженным щекам катились капли чая, смешанные с кровью из серповидной раны на лбу.

— Убью! — рявкнул лжевнук и выпалил два раза вслепую, одновременно пытаясь протереть глаза рукавом рубашки. Холмс коротко взмахнул рукой. Пальцы Васи вдруг беспомощно разжались, и пистолет брякнулся на пол. Шерлок пинком тут же отбросил его подальше.

С ладони Василия одна за другой стремительно сорвались несколько капель крови, а затем еще и еще. На запястье распахнулся глубокий порез. Холмс поднял руку, демонстрируя зажатый в пальцах тонкий осколок фарфоровой чашки, по поводу которой так расстраивалась Владлена Амбруазовна.

— Сука… — прохрипел Василий, пытаясь зажать рану здоровой рукой.

Всего на мгновение он отвел глаза. Вложив в удар всю силу раскрученного тела, Шерлок нанес противнику мощный кросс в район солнечного сплетения так, что Василий согнулся пополам. Удар локтем по спине заставил его упасть навзничь.

— Ватсон, ты как? Все живы? — Тяжело дыша, Холмс быстро обернулся к столу, который щитом закрывал остальных.

— Я нормально, миссис Владлена тоже, — серьезно ответил — почти отрапортовал — невидимый из-за стола Ватсон. — Проблемы у деда — ранение в ногу. У вас есть жгут? Надо остановить кровотечение, — обратился он, очевидно, к квартирной хозяйке и, не дождавшись ответа, добавил: — А, к черту жгут. Сойдет и ремень.

— Сдохнуть бы… — прохрипел старик.

— Сдохнете, уважаемый, обязательно сдохнете, — холодно пообещал ему Ватсон. — Но позже. А до того похромаете. Задета кость.

Василий судорожно дернулся в сторону пистолета. Холмс безжалостно наступил на порезанное запястье, заставив лжевнука зашипеть от боли.

— Бросьте, любезный, — строго приказал он. — Это лишнее. Вы сделали уже все, что могли. Бежать вам некуда. Вас не примут и не защитят даже свои. Отвернутся все, а вас сделают крайним. Сейчас здесь будет ФСБ, играйте в свои игры с ними.

Василий молчал и хрипло дышал, обхватив живот руками.

— Владлена Амбруазовна, с вами точно все в порядке? — громко окликнул Холмс, внимательно следя за каждым его движением. — Когда вы молчите больше пяти минут, я начинаю тревожиться.

Из-за опрокинутого стола раздался дрожащий голос хозяйки:

— Пока да. Но если вы скажете,