— И мы не можем, не имеем права разочаровать ее. Род человеческий не должен опускать руки до тех пор, пока не добьется окончательной победы. Вы слышите меня? Полной и окончательной победы!

Какой-то человек громко закричал:

— Бей машины!

Какая-то женщина с визгливым пронзительным голосом и лицом, исполосованным ногтями, словно она хотела выцарапать себе глаза, завопила:

— Мы сами навлекли на себя наши страдания. Мы сами открыли наши города Бичу Демона, потому что не желали делать то, что предписано.

— Так было до сих пор. — Райна уставила палец в толпу. — Мы должны уничтожить каждый компьютер, каждую машину, как бы невинно они ни выглядели! Мы должны осуществить полное и тотальное очищение. Только так сможем мы спастись!

Она повела своих последователей в глубь мертвого города. Размахивая дубинами и деревянными колотушками, толпа двинулась за Раиной, круша все на своем пути. Истерика и безумие нарастали по мере того, как толпа входила в промышленный район с предприятиями, торговыми центрами и библиотеками.

Райна понимала, что это только начало.

Вандалы и фанатики лишь множили вызванные страшной эпидемией бедствия, и без того не пощадившие Пармантье и вызвавшие надлом в обществе. Во всяком случае, так казалось Ракелле. Направив свою слепую ненависть не в то русло, обрушив свой гнев на всякое подобие мыслящих машин, разгоряченные экстремисты выбрали мишенями всякую технику, в том числе и полезную для людей. Они вывели из строя и без того неважно работавшую транспортную систему Ниуббе вместе с электрическим снабжением и сетью коммуникаций.

Стараясь помочь последним жертвам эпидемии, Ракелла ругала фанатиков, так как в больнице отключилось электричество. Она не могла понять их. Неужели эти безумные мартиристы всерьез думают, что своей вакханалией наносят какой-то ущерб Омниусу, пользуясь для этого ломами, камнями и дубинами, круша ни в чем не повинные механические приспособления и механизмы?

С каждым днем толпа этих безумных фанатиков становилась все больше и у стен переполненного больными госпиталя. Мартиристы смотрели на большое здание медицинского центра странными остекленевшими в слепой ярости и ненависти глазами. Многие потрясали кулаками и выкрикивали угрозы. Для того чтобы защитить госпиталь от возможного нападения, Мохандас усилил охрану, наняв больше наемников и поставив у каждого входа вооруженных стражей…

Слегка оглушенная от постоянного чередования напряженной работы и недостаточного отдыха Ракелла, пошатываясь, шла по коридору в дальний конец госпиталя к тяжелой двери. Она не сняла надетую налицо маску, закрывавшую рот и нос. Пока она не нарушала правил защиты от переносчиков инфекции, но ведь так легко сделать мелкую, но смертельную по своим последствиям ошибку. От лица, волос и одежды густо пахло дезинфекцией и противовирусными препаратами. Хотя они с Мохандасом принимали столько пряности, сколько позволяли запасы, они продолжали неумолимо таять.

Она надеялась, что скоро вернется Вориан Атрейдес. Запертые на Пармантье, его обитатели не имели ни малейшего представления о том, что происходит на других планетах Лиги Благородных.

Ракелла вошла в большой вестибюль — самое охраняемое помещение госпиталя. Дверь была приоткрыта, что несколько удивило Ракеллу. Госпитальные правила предписывали держать дверь запертой во все время дня и ночи. Все так расслабились, перестали подчиняться дисциплине. Все пошатнулось.

Она осторожно открыла тяжелую металлическую дверь, петли едва слышно скрипнули. Внутри оказался человек, который испуганно обернулся и поднял голову.

— Доктор Тирдж? Что вы здесь делаете?

Лицо доктора под плазовой маской вспыхнуло, когда он попытался прикрыть что-то, но Ракелла уже успела рассмотреть, что из карманов его халата торчат пакеты с меланжей. Это была пряность из последнего госпитального запаса.

Каждый сотрудник госпиталя имел доступ лишь к определенным местам хранения меланжи, предназначенной для их собственных нужд. Пряность защищала персонал от заражения страшной дьявольской инфекцией. Но в карманах доктора Тирджа меланжи было гораздо больше, чем может потребоваться одному человеку.

Маленький жилистый человечек попытался проскользнуть мимо Ракеллы к выходу.

— Я не понимаю, что вы хотите мне сказать. Дайте мне пройти. Меня ждут больные.

Она резко остановила его, ударив локтем в грудь.

— Вы торгуете пряностью, не так ли?

— Естественно, нет! — Левая рука врача скользнула в боковой карман медицинского халата, и Ракелла заметила, что в его кулаке что-то блеснуло.

Ловким ударом колена она сложила противника пополам. Из руки выскользнул скальпель, со звоном упавший на каменные плиты пола. Пока Тирдж, издавая стоны, лежал на полу, Ракелла позвала на помощь. Она услышала, как по коридору кто-то бежит, и в ту же секунду в проеме двери показался Мохандас. Прежде всего он встревожено посмотрел на Ракеллу, чтобы убедиться, что с ней ничего не произошло. Она же молча показала рукой на пакеты с меланжей, выпавшие из внутреннего кармана халата Тирджа.

— Я все могу объяснить. — Тирдж с трудом поднялся на ноги, стараясь сохранить самообладание и выказать деланное праведное возмущение.

Мохандас нажал кнопку тревоги, вызвав в помещение наемных охранников госпиталя, в то время как Тирдж продолжал бормотать оправдания, не испытывая при этом, впрочем, ни малейшего стыда. Сук тем временем грубо вытряхивал содержимое из карманов Тирджа, извлекая из них один за другим пакеты с драгоценной меланжей. Мохандас не верил своим глазам — этот человек пытался украсть просто невероятное количество пряности.

— Вы омерзительны, — заговорила Ракелла, когда явились два сотрудника охраны. — Это подлое предательство, а не обычное воровство. Вы предали людей, которых должны были лечить. Покиньте госпиталь.

— Вы не можете позволить себе такую роскошь — уволить меня, — запротестовал Тирдж.

— Мы не можем позволить себе роскошь держать вас на работе, — возразил Мохандас, беря Ракеллу под руку и становясь рядом с ней. — Я больше не считаю вас врачом. Вы нарушили клятву и превратились в спекулянта, наживающегося на бедствиях войны. — Он обернулся к охранникам. — Вышвырните этого человека из госпиталя, пусть он поищет счастья на улице. Может быть, там он вспомнит о своем призвании и принесет какую-нибудь пользу. В мире осталось еще очень много страдающих людей.

Ракелла и Мохандас поднялись на третий этаж. Из окна они видели, как охранники вытолкали Тирджа на ступени парадного подъезда, возле которого рассерженно гудела огромная толпа. Тирдж упал со ступенек, приподнялся и увидел вокруг себя лица разъяренных мартиристов. Его отчаянный крик потонул в неистовом реве толпы.

— Вспомните Маниона Невинного!

— Да здравствует Джихад!

Впереди беснующейся орды стояла бледная лысая девочка, указывая рукой на госпиталь. Ракелла не слышала слов девочки, но увидела, что толпа угрожающе повалила ко входу в госпиталь. Тирдж попытался уйти с их дороги, но не успел, толпа затоптала его. Охранники, выбросившие его из госпиталя, ретировались, опасаясь за свою жизнь.