надо, я уже знаю.

— Ну, юриспруденция, мировая экономика и всякое такое.

— Ты это только сейчас выдумала? Ну и фантазии.

В этот момент мне под ноги попадается ямка и я оступаюсь. Демид не задумываясь, и даже особо не напрягаясь, подхватывает меня за талию.

— Осторожнее.

Я хватаюсь за него, пытаюсь вернуть себе равновесие.

— Спасибо, — бормочу, утыкаясь носом в его грудь.

И тут же замираю.

С тех пор, как он пришел в себя, я делала все, чтобы не пялиться на него откровенно. Потому что его шикарный прокачанный торс действовал на меня совершенно неподходяще случаю. И потому я сразу не заметила.

— Твои тату, — шепчу одними губами.

— Нравятся?

А меня прошибает новая порция волнения.

Я прикасаюсь пальцами к его коже, веду.

И все отчетливее понимаю, что узоров на его груди не хватает. То есть… некоторые тату уже есть, а вот от других нет и следа. Я не могу ошибаться, я же выучила. Это… это что? Что это значит?

Я поднимаю на него взгляд и едва мы встречаемся глазами, как по телу ураганом проносятся искристые молнии.

Потому что он так откровенно смотрит на меня. Он смотрит так, будто хочет секса. То есть, этот его взгляд, он мне такой знакомый. Уже ловила ни раз, когда он смотрел на меня так, словно в его мыслях между нами уже все происходит. Но теперь…

Он ведь не помнит меня…

Или он с любой?

Я пытаюсь выбраться из его захвата, но он не отпускает.

— Демид, пусти меня, — прошу я, но он продолжает удерживать.

— Говоришь, ничего между нами не было, — произносит он хрипло, — а чего тогда вся дрожишь?

— Я не дрожу. То есть дрожу, — потому что глупо отрицать очевидное, — но не от тебя. То есть от тебя, но не из-за тебя…

А он уже прижимает к себе теснее.

— Хочешь меня?

Я чуть не давлюсь от вопроса.

— Что? Нет, конечно!

— Врешь. Я видел, Как ты на меня смотришь. И сейчас…

— Тебе показалось, должно быть, — перебиваю я гневно, а внутри все разрывает от боли и разочарования.

Вот так влюбись, а потом оставь мужчину наедине с другой девушкой.

— Зачем тогда трогала меня?

— Я изучала твои тату!

— Изучила? Не хочешь теперь изучить мой член?

Он хватает мою руку и, пока у меня уши закладывает от его прямоты и грубости, тянет ее вниз. Прижимает к выпуклости на штанах. Заставляет обхватить. Удерживает мою ладонь своей. О, боже.

— Из-за тебя у меня теперь стояк. Ты этого добивалась? Добилась. Теперь надо как-то разруливать.

— Сам разруливай.

Я пытаюсь одернуть руку, но он лишь крепче прижимает ее к своему члену. Заставляет сильнее обхватить его через штаны. Пока что через штаны.

Набираю в легкие побольше воздуха.

— Демид, я, честно, рада, что… с этой функцией у тебя все в порядке, но… но я… но… нет!

— Почему?

Потому что я все же надеялась, что я тебе небезразлична. Да что там, я думала, ты и правда влюблен в меня. Ты сам заставил поверить в это. И что теперь? Вот так ведешь себя с первой попавшейся девушкой, что встретилась тебе на пути.

Горько и так больно. Не ожидала, что будет так больно. Всю грудную клетку распирает от этой боли, сдавливает до невозможности дышать. Выталкивает слезы и те, не замедлив явиться, мгновенно подступают к глазам.

А его пальцы тем временем скользят по моему подбородку, приподнимают его, заставляя на него смотреть. Он придвигается ко мне еще ближе. К моим губам, вплотную и будто хочет сейчас поцеловать.

— Прекрати, Демид! — шепчу я.

— Почему, нет? — спрашивает снова.

Я сглатываю.

Потому что я думала, что что-то значу для тебя, даже несмотря на потерю памяти. Потому что не хочу, чтобы ты с любой.

— Почему? — снова повторяет он, проводя большим пальцем по моей нижней губе. Слегка приоткрывая ее.

Он делает все так чувственно. А внизу он трется членом о мою руку. Пошло, грязно.

Но отчего-то это нереально заводит. А может, я просто истосковалась по нему.

Он медлит еще секунду, а потом целует. И я, вместо того, чтобы сопротивляться, с радостью принимаю его язык в свой рот. Стону ему в губы, когда он углубляет поцелуй. Обхватываю его, жмусь.

Не знаю, что с его памятью, но целуется он все также умопомрачительно. Жарко и жадно. Порочно и откровенно.

Все перепутывается в моей бедной голове.

А он уже опускает меня на траву, раздвигая мои колени, ложится на меня сверху, слегка придавливая своей тяжестью. Наматывает волосы на кулак, запрокидывая мою голову, трется о промежность членом.

Боже, неужели я разрешу ему взять себя прямо здесь, в этом лесу.

— Демид, нет, — выдыхаю едва слышно.

— Снова нет. Тебе же нравится все.

— Потому что… потому что у тебя есть девушка! — выпаливаю я единственное, что приходит на ум в этой ситуации.

— У меня нет девушки, — шепчет мне на ухо Демид, а потом прикусывает мочку, заставляя все тело изогнуться ему навстречу.

И следует дальше, по шее и к груди. Прикусывает один из моих сосков прямо через футболку.

Я вскрикиваю, вцепляюсь в его плечи, выгибаюсь еще сильнее. Я уже настолько мокрая между ног, насколько это вообще возможно. Перестаю соображать.

— Ты охрененно чувственная.

И охрененно сильно хочу тебя. Хочу, хочу…

А его ладонь уже накрывает мою промежность.

Я не могу говорить, лишь отрицательно мотаю головой. Нет, нет.

— Ну же, детка. Не в моих привычках брать женщину силой, дай мне свое согласие. Тебе ведь все нравится. Это не скрыть.

Мне все нравится… дикая сексуальность, сила, уверенность, напор…

Вот только его детка… а что с именем? Не запомнил?

А его ладони уже скользят к футболке и задирают ее.

Губы снова накрывают мои соски, один за другим, вырывая из меня стон за стоном.

И снова он хочет расстегнуть мои джинсы.

Я дергаюсь, и начинаю извиваться в его руках.

— Нет, нет, прекрати.

Я отталкиваю его и едва он отпускает (хорошо, что отпускает), откатываюсь подальше. Поскорее вскакиваю на ноги, отбегаю на несколько шагов.

Поправляю одежду, не глядя на него, и только потом оборачиваюсь.

Он стоит и смотрит на меня.

Грудь шумно вздымается, взгляд исподлобья. Но не делает попытки приблизиться ко мне. Что уже хорошо.

— Демид, у тебя есть девушка! — снова давлю я.

— Если и есть, она не сравнится с тобой.

И так откровенно пялится в район моих бедер. Мне хочется проверить, точно ли я застегнула молнию.

— Может и не сравнится, но ты говорил,