Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А если бы он снова попал в такую реальность, из которой не смог бы вернуться? Как не мог вернуться из той ужасной. Что там происходило, и кто сделал это с ним?
Медальон, который дала мне Мадлена, все же слетел с шеи, а я даже не заметила в какой момент это произошло.
Это значит, я навряд ли смогу с той же легкостью его отыскать, случись что.
Я даже не знаю, как нам вернуться назад. Но как раз это волнует меня сейчас меньше всего. Главное, чтобы он очнулся.
***
Отталкиваюсь от ствола, поднимаюсь на ноги и снова подхожу к Демиду. Опускаюсь перед ним на колени.
Сейчас вечер. И хоть я и обладаю даром исцеления, я ни черта не знаю о том, как выживать в экстремальных природных условиях. Сколько дней человек может провести без воды? А без еды?
Воду я все же нашла. Небольшой ручеек, протекающий в десятке метров от той поляны, на которой мы расположились. Я пью из него, чтобы поддерживать силы, и этой же водой пытаюсь напоить Демида. По факту лишь смачиваю ему время от времени губы.
Почему он до сих пор не исцелился?
Может, ему нужно поесть?
Сама я не испытываю голода, не до того.
Мне кажется, что сил поднакопилось достаточно и я уверенно седлаю Демида. Располагаю руки на его мускулистой груди.
За это время я изучила все узоры его тату и думаю, что могла бы воспроизвести их по памяти, если бы умела хоть сколько-нибудь сносно рисовать. Но в моей голове они точно надолго, навсегда.
Я наклоняюсь поближе к Демиду и начинаю скользить ладонями к его шее, зарываюсь пальцами в короткий ежик волос.
Меня охватывает ненормальное жгучее желание, мне хочется, чтобы он очнулся и хочется заняться с ним сексом сразу же, как только это произойдет.
Мне просто необходимо… окунуться в его страсть. Почувствовать его в себе.
Я склоняюсь над его лицом, почти касаюсь своими губами его губ.
Ладно не почти. Я касаюсь.
Но тут же нахожу в себе силы отстраниться. Я еще не совсем слетела с катушек, чтобы вот так… мне стыдно от самой себя и от тех эмоций, что накатывают на меня рядом с ним.
— Демид, если ты не придешь в себя, клянусь, я тебя убью, — выдыхаю я.
— Забирай обратно свои гребаные силы и в следующий раз держи их при себе, ты понял?
Мне хочется ударить его. Схватить и тормошить. И плевать на все последствия.
И я луплю его по груди. Обзываю его разными словами, кричу на него.
Потом я, в очередной раз, отдав ему свои силы, просто скатываюсь с него и остаюсь лежать рядом почти таким же, как и он, безликим неподвижным телом.
Вечер плавно переходит ночь, а я все еще не в силах пошевелиться.
Надо быть осторожнее, думаю как-то отстраненно.
На этот раз я перешла границу, отдала почти все, так что сама еле дышу.
Или уже не дышу? Умираю?
К черту, еще немного и я действительно захочу умереть. Нормально я отдала. Просто теперь понадобится немного больше времени, чтобы восстановиться.
Просто нужно провести некоторое время в неподвижности, немного поспать.
***
Я просыпаюсь и едва открываю глаза, как их нещадно слепит солнце, заставляя зажмуриться. Сколько же я была в отключке? Неужели всю ночь? Во всем теле слабость, голова гудит.
Я поворачиваю голову сначала в одну сторону, потом в другую и сердце пропускает удар за ударом.
Демида рядом со мной нет.
Черт бы меня побрал, его нет.
Не думая больше ни о чем, я вскакиваю на ноги и начинаю озираться по сторонам. И вижу его, идущего ко мне со стороны ручья. Он натянул обратно свои штаны, которые я успела постирать и высушить, но он без футболки. От нее оставались какие-то лохмотья, так что пришлось ее выкинуть.
Я замираю и слежу за его приближением, словно завороженная. На его теле нет ни ран, ни ссадит, ни кровоподтеков. Только загорелая кожа, мышцы и неизменные тату.
При взгляде на него я вся дрожу, он же смотрит скорее… равнодушно. Впрочем, как и всегда. Это ведь не означает, что он…
Тут же в голове пролетают слова его мамы насчет потери памяти.
А вдруг… а что, если…
Демид подходит и встает прямо напротив меня.
— Привет, — говорю я и силюсь улыбнуться.
— Привет.
Он продолжает рассматривать меня ничего не выражающим, но все же мужским взглядом, а я вдруг понимаю, что не совсем готова к тому, что меня станут изучать настолько пристально.
Я не расчесывалась двое суток, не переодевалась. Не чистила зубов. В общем, прямо скажем, я далеко не в лучшей форме сейчас.
— Мы знакомы? — спрашивает Демид, а у меня все ухает вниз.
— Я…
Все же, как бы не силилась, ответить, но я теряю дар речи. То есть, совсем не могу говорить.
Он подходит ближе.
Проходится глазами по всему моему лицу, задерживаясь на губах на секунду дольше, чем положено. Но тут же возвращается к моим глазам.
— Как тебя зовут?
— Я…
И снова не могу ничего произнести, кроме приглушенного маловразумительного звука.
Он ждет.
Я вижу, что он успел умыться, капли воды на его торсе и лице еще недостаточно просохли. Похоже, что он чувствует себя совсем неплохо.
— Так что, скажешь мне свое имя?
— Ульяна, — отмираю я, наконец. — Меня зовут, Ульяна. А… тебя?
Он раздумывает пару секунд, потом пожимает плечами.
— Пока не знаю. Башка трещит так, что ничего не могу вспомнить. Что мы пили вчера?
— Я… не знаю. То есть, ничего.
Боже, похоже все хуже, чем я думала. А он мне не верит.
— Это ты меня напоила?
Отрицательно мотаю головой.
— Ты откуда? Из Тарграда? Черт, не помню ничего. Но точно знаю, что я никогда не остаюсь со шлюхами до утра.
— Что?
Вот тут я уже не выдерживаю и даже подскакиваю на месте. Все мои слабость и недоумение испаряются в одно мгновение, словно по щелчку.
— Что таращишь глазищи? — продолжает Демид и снова морщится, будто его и правда беспокоит сильная головная боль.
— Ты ведь спала со мной. Разве, нет?
Мое лицо