Прохожу мимо недостроенного амфитеатра, где есть места для зрителей, но нет сцены, мимо рядов колонн с ликами ангелов и демонов. Из-за крон деревьев и подлеска выглядывают огромные, все в трещинах, каменные статуи. Статуи гигантов, богов, богинь, нимф, мифических существ. Все до единой вовлечены в ту или иную форму соития или эксгибиционизма.

Гигантская черепаха, с исполинским фаллосом на спине. Сфинкс, сжимающий свои груди, из которых брызжут струи воды. Колосс в боевом снаряжении, сжимающий, словно меч, свой огромный напрягшийся фаллос, готовый яростно разить им врагов.

Наверное, это место построил какой-нибудь невероятно богатый финансист, как памятник своим гипертрофированным сексуальным фантазиям. Затем, как и Кейн, он – по причине то ли возраста, то ли неудовлетворенности или развращенности – стал импотентом и отдал свое творение на откуп матушке-природе. И та сделала каменных богов своим достоянием: покрыла нагие фигуры мхом, опутала вьющимися лианами, заглушила корнями или сорняками.

Каменные изваяния как будто наблюдают за мной. Мне слышно, как среди деревьев и кустарника кто-то занимается сексом, и я, ускорив шаг, иду по тропинке дальше. Сворачиваю за угол, огибаю рощицу и оказываюсь в небольшой аллее. Ветви деревьев, что растут по обеим ее сторонам, образуют над головой плотный полог. Аллея приводит меня к большому камню, торчащему из склона холма. В нем высечено изображение великана-людоеда, у него грубое круглое лицо с бородой и бусинками глаз. Рот открыт, наружу торчат кривые каменные зубы. Мне почему-то вспоминается грубо намалеванное изображение вагины с зубами на стене у входа в клуб «Фак-Фэктори». Это тоже вагина, только с зубами, глазами и лобковой растительностью.

Вокруг верхней губы высечена непонятная надпись, закрашенная красным, как татуировка.

AUD CISSIM P DITE

Рот широко открыт, как будто людоед вопит или смеется. Непонятно, что именно. Может быть, он кричит, потому что ему смешно. Он смотрит на меня и смеется надо мной, потому что узнал во мне постороннего человека, которому здесь не место. Какая-то часть моего «я» хочет забраться в этот открытый рот, спрятаться в нем, независимо от того, что там, в этой угольно-черной яме, лишь бы только не встречаться взглядом с каменным чудищем.

Тем более что тропинка упирается прямо в рот каменного чудовища. Здесь она заканчивается. Дальше дороги нет. Можно лишь повернуть обратно, но я не хочу возвращаться. Мне нужно найти Анну.

Я слышу музыку, звуки флейты и барабана. Они, похоже, исходят изо рта каменного людоеда. Разрываюсь между страхом и решительностью. Как жаль, что я одна, без Анны! Интересно, как бы поступила она? Но я уже знаю ответ. Она девушка смелая, ее ничем не испугать.

Она со смехом запрыгнула бы в пасть чудовищу, потому что для Анны любой новый опыт – это новое приключение, новый вызов, новая граница, которую необходимо пересечь.

Шепот в кустах обращен ко мне. Он приглашает:

– Войди.

И я вхожу.

Внутри темно, хоть глаз выколи. Почти сразу спотыкаюсь о камень и едва не падаю лицом вниз. Вытягиваю руки в стороны, нащупывая внутренние стены каменного монстра, трогаю его рот и глотку. Внутри так тесно, что я вынуждена согнуть руки в локтях. Зато могу стоять прямо, не опуская головы. Стены холодные и сырые.

Двигаюсь на ощупь, ступаю осторожно, пока мои глаза постепенно не привыкают к темноте. Вижу впереди тусклый свет. Нахожу длинную лестницу, высеченную в скале, нащупываю заржавленный чугунный поручень. Лестница ведет в систему пещер. С потолка, напоминая крышу палатки, протекшую во время сильного ливня, свисают длинные, причудливые сталактиты, красно-бурые у основания и желто-белые на кончиках. Они похожи на колючки гигантского морского ежа.

Со сталактиков капает вода, собираясь лужицами на каменном полу. Капель гулким эхом отдается от стен, и пещера гудит, как колокол. Ручейки воды текут у меня под ногами, и я, чтобы не поскользнуться, вынуждена цепляться за металлический поручень. Поручень влажный и, скорее всего, ржавый. Воздух в пещере затхлый, неприятный. Я, подобно Ионе, бесцельно бродившему в брюхе кита, словно спускаюсь по глотке людоеда в самое чрево земли. Идти можно только вперед, куда бы ни привела дорога.

Теперь я вижу нижнюю площадку лестницы. Оглядываюсь, чтобы понять, сколько прошла. По моим прикидкам, я преодолела половину пути. Чем ниже я спускаюсь, тем громче и безумнее становится музыка. Кажется, будто звучит неумолчный хор голосов, вопит во всю мощь легких, отчаянно желая быть услышанным.

Наконец я внизу. Вхожу в коридор, такой узкий, что по нему может пройти только один человек. Иду дальше, постоянно пригибая голову. Через несколько сот ярдов, оказываюсь на площадке, с которой виден огромный грот. В него ведут высеченные в камне ступени. Останавливаюсь и с высоты смотрю на пещеру. Напротив меня – водопад естественного происхождения, бьющий из трещины высоко в скале. В трещину видно ночное небо. Сквозь нее, придавая струям воды волшебное очарование, льется серебристый лунный свет.

Из стен торчат зажженные факелы, еще один источник света. Не слишком яркий, но и его достаточно, чтобы увидеть, что грот расписан фресками. На них изображен сад, через который я только что прошла, с теми же статуями, выглядывающими из густой листвы. Пол грота порос розовым мхом; в свете факелов его плотный ковер блестит и переливается золотом.

У основания водопада вода стекает дальше двумя потоками, образуя островок. На нем высится небольшое каменное сооружение с круглой колоннадой, что-то вроде эстрады или подиума, открытое с одной стороны. Оно тоже залито лунным светом. Вокруг подиума застыло несколько фигур в белых одеждах. Лица скрыты под огромными звериными головами из папье-маше. Фигуры в белом играют на музыкальных инструментах – кто на барабане, кто на цимбалах. Двое дуют в длинные деревянные дудки. Музыка звучит громко и пронзительно, отражается от стен, заполняя грот какофонией звуков и ритмов. Я чувствую, как она вибрацией отдается во всем моем теле.

На подиуме стоит трон, обтянутый красным бархатом с золотой оторочкой, с передними ножками в виде львов. На троне – некто в длинных ниспадающих белых одеждах. Не то мужчина, не то женщина, пол определить невозможно. Возле его ног сгорбилась обнаженная женщина. У нее светлые волосы, совсем как у Анны. Чувствую, как екнуло сердце, но не могу сказать точно, Анна ли это, потому что она слишком далеко от меня и уткнулась лицом в пах фигуре в белом, чья обтянутая перчаткой рука лежит на ее затылке, подобно тому, как делает священник, даруя прихожанину отпущение грехов.

По-видимому, эта женщина – великая грешница, потому что спина ее исполосована ударами хлыста, оставившими на ней зловещие красные рубцы. За спиной у человека на троне – еще один, в бесформенном одеянии, с занесенным над головой кнутом, готовый продолжить экзекуцию. Я вспоминаю, как Анна показывала синяки на запястьях, вспоминаю, как жутко они выглядели, и понимаю, какой я была наивной, думая, что это все пустяки.

Еще пять обнаженных женщин, две блондинки, две брюнетки и одна рыжая, полукругом стоят на коленях у основания ступеней, ведущих к подиуму. Лица их обращены к трону, руки лежат на коленях, головы опущены.