Нет человека — нет проблем.

Они живут в собственном мире денег по совершенно другим законам.

— Не драматизируй, Ав, — она специально использует это дурацкое прозвище, чтобы лишний раз напомнить мне о ее связи с моим бывшим.

— Мы пытались быть дружелюбными, Мир. Лично мне надоел этот цирк. Девчонка не ценит хорошее отношение, она, видимо, привыкла к другим методам, — муж Таси как-то слишком страшно кривит губы и подталкивает меня в ее сторону. Девушка цепляется пальцами за мое запястье. — Пора сворачивать эту комедию. Дети что-то химичат на кухне, и там подозрительно тихо. Красавицы, — меняет оскал на дружелюбную улыбку, обращаясь к нам. — Вы бы сходили проверить наш детский сад.

Мне не нравится все это.

Карина продолжает упрямиться, а я понимаю, что после нашего ухода что-то произойдет.

— Я никуда не пойду, — мне стыдно за дрожь в моем голосе.

Дамир хмурится, подходит ко мне и костяшками пальцев вынуждает слегка запрокинуть голову.

— Тебя не спрашивали, маленькая, — его глухой тяжелый тембр способен разрезать сталь. — Таисия, твой муж прав, — он отводит взгляд в сторону, девушка рядом со мной кивает и начинает тянуть меня в сторону кухни. — Не подслушивайте, за это обычно наказывают.

Смогу ли я чувствовать себя защищенной рядом с Дамиром после этого?

После того как он сотрет границы и шагнет за черту?..

Маленькая Лиса вертится на моих коленях, но это ни капли не отвлекает от страшных мыслей, которые ворохом мелькают в моей голове.

Я не должна была вот так просто оставлять сестру наедине с двумя опасными мужчинами, но, с другой, стороны… Что я могла сделать?

Это эгоистично, но я, наверное, не хотела еще сильнее разочаровывать Дамира. Мой несчастный язык и без того сболтнул лишнего, и мне еще долго предстоит расплачиваться за это перед мужчиной, в чьих глазах я увидела разочарование.

Тася пытается меня разговорить, обещает, что все будет хорошо, но она слишком оптимистично смотрит на мир и в ее крови бушуют гормоны — это не та смесь, чтобы рационально оценивать происходящее вокруг.

— Ты теперь будешь жить с нами? — девочка отвлекается от рисования каких-то странных деревьев с рожицами и возвращает мне расческу, которую я три секунды отложила, потому что немного устала от монотонного расчесывания ее мягких волос.

— Давай я лучше попытаюсь заплести тебе что-нибудь красивое? — уговариваю ее на импровизированную косичку, и Василика активно кивает, меняя красный фломастер на зеленый — она решила, что у деревьев брови обязательно должны быть под цвет листвы.

— Так будешь?

Вот ведь маленький следователь.

Удивительно, что в ее арсенале нет игрушечных наручников, которые можно использовать при допросе.

— Это слишком сложный вопрос, зайчик. У меня пока нет ответа на него.

— Обманщица, — Тася шепчет это одними губами и возвращается к украшению цветным кремом маленьких кексов.

Дети рассыпали по столу какие-то цветные фигурки, и теперь каждый ждет своей очереди, чтобы украсить ими кремовую горку на ароматной ванильной выпечке.

Самое мерзкое во всей этой ситуации — ожидание.

Невероятно сложно просто сидеть и ждать исхода разговора на троих, в то время как у меня перед глазами стоят какие-то слишком кровавые картинки. Приходится жмуриться до вспышек, чтобы загнать их поглубже в мое сознание, которое смотрело слишком много фильмов про безжалостных мужчин.

— Как ты можешь быть такой спокойной? — я все-таки решаюсь задать Тасе этот вопрос. Хорошо, что дети слишком заняты своими «важными» делами и не отвлекаются на наши разговоры.

— Я просто вижу врага в твоей сестре, — она пожимает плечами с абсолютным спокойствием на лице и пачкает кремом нос своему брату, который тут же начинает возмущаться и бубнить что-то о возрасте и взрослении.

— У тебя есть какая-то своя классификация? — мне действительно любопытно.

— Понимаешь, у меня в жизни был не очень хороший человек, который как бы считался родственником. Я очень долго металась между «это все-таки родня» и «пусть катится к черту». Пришлось, в конечном итоге, смириться с тем, что люди иногда бывают… — Тася явно хочет выругаться, но у нас здесь дети, поэтому ей приходится смягчить термин. — Плохими они бывают, если совсем цивилизованно выражаться.

— Карина, она…

— Я знаю, почему ты хочешь ее защитить. Но, поверь, все эти оправдания существуют только в твоей голове. Мне хватило одного взгляда на твою сестру, чтобы все встало на свои места. Она явно привыкла пользоваться тобой, а ты слишком мягкая для отказов, — киваю в ответ, и она продолжает. — Отбрось то, что вы являетесь сестрами. Стала бы ты в этой ситуации выгораживать постороннего человека?

Не стала бы.

Мне даже размышлять на эту тему не нужно, ответ едва не слетает с языка в ту же секунду.

— Нет. Наверное, нет, — я продолжаю перебирать волосы непоседливой малышки, это успокаивает.

— Вот и ответ на все твои вопросы.

Чувство вины все равно продолжает пожирать мои внутренности, но теперь оно делает это как-то лениво, словно желудок уже полный, но от десерта просто невозможно отказаться. Я уверена, что в будущем смогу окончательно избавиться от этого ощущения и оно не будет терзать меня даже по ночам, когда приходит время немного пофилософствовать.

Со стороны гостиной раздается какой-то шум, я вздрагиваю и соскальзываю с высокого стула, осторожно усадив Василису на него под ее возмущенное сопение. Крадусь к открытому дверному проему, набираю побольше воздуха в легкие и уверенно шагаю вперед. Мне просто хочется узнать, что ничего непоправимого не случилось.

Карина выглядит разбитой и невероятно напуганной. С нее будто срезали всю самоуверенность и превосходство над окружающими, которым она так гордится.

— Что вы с ней сделали? — обращаюсь сразу к обоим мужчинам, держу себя в руках, чтобы не кинуться к сестре.

Для этого приходится вспомнить, как мне было страшно, когда в мою квартиру ворвались бандиты и обещали сделать со мной ужасные вещи, после которых не каждый способен прийти в себя.

— Пальцем не тронули. Поговорили по-взрослому, вспомнили молодость, — Артур хмыкает и уходит на поиски своей жены, а я смотрю на мужчину, с которым недавно была близка, и боюсь сделать шаг вперед.

Когда с людьми просто разговаривают, они не выглядят настолько потерянными и сломленными.

Дамир бросает на меня тяжелый взгляд, хмурится и хлопает по карманам. Я остаюсь неподвижной, когда он выходит из комнаты, и чувствую неприятные покалывания по всему телу.

Мне нужно сделать выбор. Пойти следом за ним или остаться успокаивать сестру.