— Но зачем ему это?

— Кому? Покровителю детдомовского мальчишки?

— Да! Зачем ему помогать пацану, который давно вырос? Зачем ему помогать скрывать его преступные тайны?

— Затем, капитан, что это и его преступные тайны тоже…

Богдан едва успел натянуть трусы со штанами, когда в дверь спальни Ирины без стука и предупреждения ворвалась ее мать с диким криком:

— Что? Что он тут делает? Этот скот! Распутный! Ты дура, Ирка?

Всегда милая и интеллигентная, с безупречной прической, нарядно одетая, Вероника была неузнаваема. Белокурые волосы скомканы в какой-то неряшливый узел на макушке. Под глазами мешки, кожа щек дряблая, губы синие. Одета в мешковатый домашний костюм, делающей ее похожей на пугало.

Она ворвалась в их спальню, когда они только-только успели раздеться. Нет, они не собирались ложиться спать. До ночи еще было порядком времени. Просто его отпустили под подписку о невыезде. Судья вынес такое решение после семидесяти двух часов содержания его под стражей.

И он, едва успев заехать домой, принять душ и переодеться, сразу поехал к Ирине. Она его ждала. Она его позвала. И слушать ничего не захотела, когда он начал мямлить что-то о неприятностях, которые он ей доставил.

— Я люблю тебя, Богдан. И я тебе верю, — кратко сказала Ирина. И добавила, прежде чем отключиться: — И я тебя всегда жду, и ждать буду.

Он спешил. Он очень спешил. Он соскучился. И ему еще очень важно было знать, что она ему верит. Никто не верил, а она верила.

Ирина вцепилась в него, стоило Богдану переступить порог. Гладила, без конца целовала, шептала что-то милое и плакала. Они быстро оказались в ее спальне. Говорили, говорили без конца, а потом он, наскучавшись, начал ее раздевать. И начал раздеваться сам.

И тут Вероника!

Они никогда не запирали дверей спальни, потому что туда никто и никогда на его памяти не входил без стука.

— Ты кого в постель потащила? Ты знаешь хоть, с кем спишь, дура?

Мать Ирины встала возле кровати, на которой он сидел в одних штанах, босой и без рубашки. Ирина вообще лежала под одеялом голой и встать не могла.

— Мама, уйди, — попросила Ирина, присев, кутаясь в одеяло до подбородка.

— Не уйду! Пусть сначала этот… Убийца покинет мой дом!

— Мама, это и мой дом тоже. — Ирина нашарила его руку на краю кровати, нежно погладила костяшки пальцев. — Уйди, я прошу. Мы сейчас оденемся, выйдем и поговорим.

— А мне не о чем с ним говорить, поняла? — взвизгнула Вероника и шагнула к кровати.

Ее взгляд был безумным. Она орала и все время махала руками. Складки ее домашнего широкого костюма энергично двигались по ее телу, казавшемуся странно тощим. Богдан раньше всегда считал ее стройной.

— Почему ты на свободе? — спросила Вероника чуть тише и с ненавистью уставилась на его голый торс. — Голый убийца в моем доме! Голый убийца безродной шлюхи трахает мою дочь! Господи! Почему ты на свободе? Ты что, сбежал?

— Нет, меня отпустили, — спокойно, насколько это вообще было возможно, ответил Богдан.

На самом деле ни о каком спокойствии речи не было. У него внутри все вибрировало от обиды и стыда. Он не представлял, как теперь станут складываться их отношения с Ириной. Если всегда сдержанная Вероника так орет, то чего ждать от главы семейства? Он в глотку ему вцепится, наверное, когда увидит. А уж когда узнает, что они с Ириной прямо с порога помчались в койку…

— Почему тебя отпустили?! — вытаращила Вероника на него светло-голубые глаза, казавшиеся сейчас почти бесцветными. — Ты купил правосудие? Или… — Она перевела взгляд на дочь: — Это твой отец купил судью?

— Мама, уймись, прошу тебя. — Ирина завозилась под одеялом, замотала головой, щеки ее сделались бледными, как край шелкового пододеяльника. — Никто никого не покупал. Просто…

Ирина замолчала и беспомощно глянула на Богдана. Она предлагала ему продолжить дальше говорить. Он едва заметно кивнул.

— Просто выяснились некоторые подробности, Вероника.

— Какие подробности? — Она выставила одну ногу вперед, руки скрестила на груди, которая едва угадывалась, Вероника под домашним костюмом была без нижнего белья. — Какие, к черту, подробности, о чем ты?!

— Ну, к примеру, выяснилось, что не я являлся отцом ребенка.

— В смысле?! — Вероника округлила глаза. — В смысле, не ты отец?!

— Убитая девушка была беременной.

Богдан опустил голову. Ему было сложно говорить об этом с Вероникой. Она была матерью его невесты, которой он изменил, с которой обошелся подло.

— У девушки было имя! — взвизгнула она и топнула ногой в мягкой домашней туфле. — Имей смелость называть ее хотя бы по имени!

— Хорошо. — Он не стал спорить. — Маша была беременна.

— И?! — И Вероника снова топнула.

— Этот ребенок оказался не моим.

— В смысле не твоим? А чьим тогда? — Она вдруг стала задыхаться и растягивать узкий воротник домашнего костюма. — Кто это сказал? Ты?

— Нет. Я не был уверен. Я, честно, думал, что она беременна от меня.

— Да, мам! Богдан мне об этом говорил, — едва слышно пискнула Ирина, пытаясь его защитить, будто его признание в грехе могло что-то изменить.

— Он говорил тебе, что эта девка от него залетела?! И ты после этого с ним кувыркаешься в постели? Ирка, ты сумасшедшая!

Она уронила голову, руки опустились вдоль тела. Вероника молчала. Они тоже затихли.

— Значит, анализ ДНК не установил твоего отцовства, я правильно поняла? — спросила она минуту спустя, не поднимая головы.

— Да. Отец кто-то другой. Возможно, этот кто-то и есть убийца.

Он просто так сказал. Просто потому, что сам так думал. Но она неожиданно восприняла это, как будто он ее ударил. Худое тело качнулось, голова дернулась, подбородок задрался, ледяной взгляд остановился на Богдане.

— Как удобно, да?

— Что?

— Как удобно так говорить! Если не ты отец, значит, не ты и убийца! Но ты же этого не знал! Не знал наверняка! Ты… Подонок… Убирайся из моего дома. А ты! — Ее палец ткнул в сторону кутающейся в одеяло дочери. — Если посмеешь еще хоть раз привести его в дом… Можешь убираться вместе с ним отсюда! Я все сказала…

Вероника ушла, не потрудившись закрыть за собой дверь. Не глядя на Богдана, Ирина вылезла из кровати, дотянулась до одежды, сваленной кучей на полу, и начала одеваться. Он надел рубашку, нашел носки.

— Видимо, мне в самом деле лучше уйти, — проговорил Богдан, когда Ирина оделась и встала перед ним.

— Тсс, любимый. — Ее теплые пальцы легли ему на губы. Она нежно улыбнулась. — Уйдем вместе. Я сейчас… Только соберу вещи…