Боэмунд повернулся к франкскому рыцарю:

– Как я понял, претензии, если они есть, должен выдвигать некий Фриенар… Он мертв, значит и обвинений быть не должно.

Франк упрямо задрал подбородок.

– Убитый рыцарь – мой двоюродный брат через мать. Ближе меня родственников у него здесь нет. И я, Алард из Спиниэ, требую от этих убийц полного ответа от лица моего убитого родственника!

– Твой родственник напал в ночи, не представившись. Он не дал противнику одеть брони или взять оружие. Его смерть – защита от вора, а не убийство рыцаря.

– Эти лошади его, значит, не славный Фриенар, а эти пришлые – воры!

Князь уселся в принесенное из лагеря кресло. Суд мог затянуться.

– Хм… Теперь ты обвиняешь их в воровстве?

– Да!

– Это серьезное обвинение. Ты готов доказать свои слова?

– Конечно!

Шум усилился. Собравшимся норманнам не нравился тон высказываний франка.

– Чем ты берешься доказать воровство? Кто видел этих лошадей раньше у твоего брата? – князь подозвал норманна, прошептал тому на ухо несколько слов. Викинг побежал к лошадям, ставших яблоком раздора, и увел их вглубь сада. – Может, ты скажешь, где у какой из них белые пятна или другие отличия? Чтобы мы убедились, что они знакомы тебе?

– Не дело воина забивать голову пятнами на теле скакуна!

Костя перехватил взгляд принца и уверенно произнес:

– У чалого левое ухо наполовину срублено, да на носу два белых пятна, как звездочки… У другого, гнедого, на крупе два шрама от сабельных ударов.

Принц повернулся к Аларду, ожидая его реакции. Франк еще выше задрал подбородок.

– Я не присматривался к лошадям своего брата.

Боэмунд развел руками:

– Если нет доводов…

Франк вспыхнул и схватился за рукоятку меча:

– Вот мой довод! Это лучший довод для двух свободных мужчин!

Гул вокруг стал одобрительным. Божий суд, когда два спорщика сходились в поединке, вверив свои судьбы милости Божьей, считался лучшим средством для разрешения затянувшихся споров.

Князь не спешил:

– Во время похода между принявшими крест всякие поединки запрещены.

Алард вскинул руки к небу:

– Кровь моего брата взывает к мести! Не будет мне места и покоя, пока его убийцы ходят по земле!

Выглядело это пафосно и натужно, но фальши большинство из собравшихся не заметило.

Костя с интересом присмотрелся к такому ярому защитнику чести убитого конокрада. Что ему нужно? Неужели ради лошадей этот хлыщ готов подвергнуться Божьему испытанию? В то, что такие схватки заканчиваются смертью одного из спорщиков и все, что происходит, случается лишь по Высшему пожеланию, тут верили. Те, кто сомневался в Боге, в поход не пошли. Так почему же Алард так жаждет сватки, из которой может… должен не выйти живым?

Разве что…

Боэмунд прервал нить размышления:

– Будет вам суд… Божий, если угодно… Но завтра!

Переброшенный через провал расщелины корявый ствол служил мостом не первый год. Жители ближайшей деревни подрубили сучья, высекли в толстой коре удобную дорожку, закрепили камнями концы. Путь стал безопасен, если путник не пьян, шаг его тверд, а глаз внимателен.

Костя взмахнул древком копья. Отполированное дерево удобно лежало в руке. Сбалансированное, ровное, крепкое копье отлично подходило для доброй сшибки конных лав. Только вот лошади у него сейчас не было.

Напротив, через зев провала, переминался его противник. Серая холстина исподней рубашки так не соответствовала дорогому бархату снятого военного плаща! Глаза Аларда подозрительно блестели. Даже отсюда можно было оценить расширенные зрачки и некую нервную суетность поединщика.

Малышев поприседал, разгоняя застывшую по утру кровь, подпрыгнул.

Боэмунд, провозглашая условия Божьего суда, сумел соблюсти все требования. Они бились между собой, на ограниченной территории, до смерти, но… без пролития крови. Наконечники копий, этого оружия свободного мужчины еще со времен Шарлеманя, была замотаны толстым слоем кожаных ремней и тряпья. Вроде как и оружие, а на деле палка палкой. Вот только удар этакой "дубины" отправлял противника в полет на сотню метров и все вниз. В таком поединке было мало славы – все-таки оружие выбрано не из благородных. Такой победой не побахвалишься. Но ведь и не ярмарка кругом.

Костя ступил на узкую тропу над пропастью. Противник тоже поспешил взобраться.

Ответчиком мог выступить любой из них: Сомохов, Тоболь, Малышев. Но подразумевалось, что эта роль достанется тому, кто достиг большего на военном поприще. Значит, оруженосец рыцаря Тимо Костя биться должен! Так выбор пал на него.

Малышев перехватил копье в обе руки на манер балансира.

Алард шел навстречу, держа острие копья опущенным. Очевидно, в последний момент он попробует выбросить руку с копьем, метя в грудь. Так, как он это проделывал в конном бою. Это называлось "скрытый" удар.

Костя предпочел "крестьянскую" хватку двумя руками.

Они медленно сближались.

За спинами каждого собралась поддерживающая своего бойца партия. Со стороны Малышева стояли русичи и примкнувшие к ним норманны. За Алардом толпились франки. Если до начала поединка шум здесь стоял приличный, то теперь все хранили молчание.

Костя замер, будто нащупывая ногой удобный бугорок на специально щербленной поверхности дерева. Алард под ноги не смотрел. Он шагал уверенно, будто ведомый за руку высшими силами.

Когда расстояние между ними сократилось до четырех метров, франк сделал первый выпад. Копье скользнуло вперед и вверх, целя в незащищенную голову. Бил он сильно и почти наверняка.

Малышев удар ждал и почти угадал место, куда будут бить.

Тупой конец древка отбил чужое оружие.

Аладра неудача не остановила. Он подшагнул, сделал ложный выпад и обрушил колющий дар сверху, целя в живот.

За мгновение до того, как копье должно было врезаться в него, Костя прыгнул вперед. Он пропустил удар над собой, блокируя, и от души врезал по коленям соперника. Не самый рыцарский, но очень действенный прием!

Правая нога франка ушла в сторону с противным хрустом, левая подогнулась и заскользила. Он попробовал удержать равновесие… и полетел вниз, для начала неудачно врезавшись задницей в обрубок сука. Уже срываясь, Алард ухватился за трещину на стволе, но старая кора отломилась, оставив в руках лишь жалкий обломок.

Глухой звук удара и грохот вызванного камнепада со склонов дошел до верха расщелины лишь через пару секунд.

Толпа зрителей взорвалась криками.