— Ты в руках мудрого человека. Верь ему!

Посмотрев на Великого Джозефа, Лео протянул ему руку, но так и не решился что-либо сказать. Юноша помнил об эпизоде около больницы. Тогда он выступил против того, чтобы отнести Лукасу корешок, который передал его другу этот пожилой человек. А теперь Джозеф неожиданно появился в институте, чтобы помочь ему, хотя Лео и не просил его об этом. И сейчас никто не мог сказать, что его защитник является несовершеннолетним и имеет отношение к учебному заведению.

— Есть только одно неудобство, — добавил Лукас. — Джозеф не может отвечать на нашем языке, хотя все хорошо понимает. Предлагаю свои услуги в качестве переводчика.

— Что это за язык?

— Это один из языков индейцев. Язык апсалоке. Этот человек — североамериканский индеец.

— И ты знаешь этот язык? — с недоверием спросил дон Бартоломе.

— Да!

Дон Густаво утвердительно кивнул, когда директор посмотрел на него. Преподаватель математики тоже выразила свое согласие. Не было иного выхода, как признать законным присутствие Джозефа и того, чтобы Лукас переводил его речь. Охранник подошел к директору и сообщил, что в зале находится телевизионный репортер с камерой.

— Немедленно выгони этого типа из института! — последовал приказ.

— Вы не можете так поступить, — возразил дон Густаво. — Вспомните о том, что это публичное собрание, а значит, на нем могут присутствовать представители прессы. Другое дело, если бы педагогический совет проходил при закрытых дверях. Так записано в уставе нашего образовательного учреждения.

Дон Бартоломе закусил нижнюю губу и отдал приказ об открытии педсовета. Лукас подмигнул Брэду, который и был тем самым человеком с камерой.

Секретарь совета рассказала о событиях, происшедших прошлым утром. Однако она опустила тот факт, что друзья Хосе Мигеля оскорбили Лукаса и что именно Хосе Мигель ударил Лео кулаком по носу. Ее рассказ начинался с того, как Лео нанес удар в глаз своему товарищу. Когда преподаватель закончила говорить, Лео и Лукас переглянулись, не понимая, почему в рассказе отсутствует описание событий, предшествовавших агрессивным действиям Лео по отношению к Хосе Мигелю.

— Вы рассказали только об одной части того, что было! — громко произнес Лео.

— Прошу вас сохранять уважительное отношение к педагогическому совету, — назидательно сказала секретарь.

— То, что сделал я, было ответом на нанесенный удар. Ты знаешь об этом, Лукас, — шепнул Лео своему другу.

Джозеф положил руку на плечо Лео. На несколько секунд индеец закрыл глаза. Затем снова открыл их. Он сконцентрировался на самом себе и, казалось, не слушал того, о чем говорили преподаватели.

Директор предоставил слово отцу Хосе Мигеля. Будучи полностью уверенным в себе, тот начал говорить:

— Сеньор директор, педагогический совет, дорогие товарищи Хосе Мигеля, я здесь для того, чтобы защитить своего сына. Само изложение происшедшего делает очевидным то, что мой сын ни в чем не виноват. Насилию не место в аудиториях. Моя семья на протяжении нескольких лет вносит значительный ежегодный вклад в содержание этого учебного заведения. — Директор ослабил узел на своем галстуке. — Этим я хочу сказать, что для меня имеет значение состояние дел и фондов данного института. Поэтому, если бы я видел необходимость применения дисциплинарных мер по отношению к нему, — он указал на своего сына, — я первым попросил бы об этом. Однако Хосе Мигель не виновен в нападении на него учеников, которые держат в страхе всех остальных.

Лео не верил своим ушам. Друзья Лукаса, так же как и другие учащиеся, которые были свидетелями событий, происходивших во внутреннем дворике института во время перерыва, начали выражать свой протест.

— Я прошу, — продолжил отец Хосе Мигеля, — сурового наказания для этого молодого человека, который не делает ничего иного, как нарушает покой всех остальных учащихся. — Он угрожающе указал пальцем на Лео.

На лице Хосе Мигеля мелькнуло подобие улыбки, хотя было видно, что он прилагает все усилия, чтобы скрыть волнение. Дружки Хосе Мигеля подбадривали своего предводителя из той части зала, где они сидели.

— Таким образом, я надеюсь, что моего сына больше не будут вызывать на подобные педагогические советы, позорящие его, — завершил свое выступление отец Хосе Мигеля и добавил: — Особенно если он, как в этом случае, не является виновным. Думаю, что не стоит тратить слов на преподавателей, которые оказались не в состоянии разобраться самостоятельно в том, что произошло. Надеюсь, что они извинятся перед Хосе Мигелем и восстановят его доброе имя, так как он всегда показывал себя примерным учеником.

Едва услышав эти слова, группа учащихся, в которой лидером был Хосе Мигель, стала аплодировать. В то же время другая группа начала громко возмущаться. Секретарь педсовета призвала присутствующих в зале людей к порядку. И тут слово взял Джозеф. Лукас жестом объяснил индейцу, что у него есть возможность изложить свою точку зрения.

— Haw! — с индейским приветствием обратился Джозеф к собравшимся. Преподаватели переглянулись. — Великий директор, великие учителя, я буду говорить о молодом человеке столь же чистом и прозрачном, как речная вода.

Лукас переводил речь Джозефа.

Его друзья были поражены не меньше, чем все остальные, кто присутствовал на педагогическом совете.

— Надо же! Не знала, что Лукас владеет этим языком, — сказала Сильвия Виктору.

— Боюсь, что мы не знаем очень многого о Лукасе. После операции по пересадке он стал новым Лукасом, — ответил ей Виктор.

Джимми жестом попросил их замолчать.

— Самые благородные причины привели меня сюда, — продолжал говорить Джозеф. — Мы воспитываем своих детей, чтобы они были смелыми, честными, держали свое слово, были разносторонне развиты… Но, как оказалось, сегодня Лео наказывают за его смелость, за его верность друзьям. У моего народа принято награждать того, кто не оставит свое племя, кто не побоится вступиться за своего брата. Лео выступил против оскорблений, направленных в адрес его друга. — Он посмотрел на Лукаса. — Этот молодой человек, — индеец указал на Хосе Мигеля, — схватил Лео за ворот рубашки, и ему пришлось пойти на то, что называется самозащитой.

— Разве мы можем верить индейцу! — прервал Джозефа отец Хосе Мигеля. — Всем известно, какими правилами руководствуются дикари. Нам нечему у них учиться.

— Будьте любезны, не перебивайте, — сказала секретарь педсовета. — Продолжайте! — обратилась она к Джозефу.

— Дикари, как вы говорите, не покушаются на нашу мать Землю. Вы же со своим целлюлозно-бумажным производством[23]не только загрязняете окружающую среду, но и убиваете и землю, и наших братьев — рыб и птиц.