Она выпрямила плечи и уставилась прямо перед собой, не показывая, что узнает Генри, хотя он и не мог отвести от нее взгляд.

— Благодаря вашей превосходной работе, мастер Эннис, нам удалось выявить в этом деле всех врагов ее величества, — произнес Уолсингем.

Он спокойно раскладывал на столе бумаги, словно поимка изменников для него — обычная рутина, что, по мнению Анны, очень близко к истине.

— Мы уже допросили сэра Томаса Шелдона, и труппа «Слуги лорда Хэншоу» теперь вне подозрений. Миссис Баррет и ее отцу придется за многое ответить.

— Но она не имеет к этим делам никакого отношения! — побледнев еще сильнее, воскликнул Генри.

— Однако благодаря вам у нас есть доказательства против ее отца, — холодно сказал Уолсингем. — А нам известно, что миссис Баррет ведет его бухгалтерию и управляет почти всеми делами. Только она могла передавать сведения иностранным шпионам. Разве не так, миссис Баррет?

Анна продолжала смотреть перед собой. И, даже зная, что это спектакль, она не могла не содрогнуться. Неудивительно. Уолсингем ловил преступников уже много лет, и подобное спокойное, обыденное отношение поистине устрашало.

— Мне нечего вам сказать. Я уже говорила, что невиновна.

— Да, говорили. Но мы-то с вами знаем правду, миссис Баррет? — мрачно осведомился Уолсингем. — Как знает ее мастер Эннис, который оказал нам в этом деле большую помощь. Теперь вы сможете стать пайщиком компании лорда Хэншоу, верно, мастер Эннис? Когда мы здесь закончим, ему понадобятся новые совладельцы.

— Я же сказал вам, изменник в труппе — Роберт Олден, — закричал Генри. — Раньше я заблуждался. Миссис Баррет не имеет к этому никакого отношения.

— Ах, да ведь миссис Баррет любовница мастера Олдена, — парировал Уолсингем. — Так что она, безусловно, обладает интересными сведениями. — Он перевел взгляд на Анну и добавил: — Не так ли, миссис Баррет?

— Женщина может выбирать в любовники кого угодно, — ответила она. — Это не делает ее преступницей.

— Зависит от того, кто ее любовник, — хрипло усмехнулся один из людей Уолсингема.

Генри уставился на Анну, его бледное лицо побагровело.

— Значит, это правда? — прошептал он. — Ты с ним?

Анна посмотрела на него, стараясь оставаться холодной и невозмутимой.

— Что именно «правда», мастер Эннис?

— Ты отвергла мое благородное предложение, чтобы стать его шлюхой, — проговорил Генри. — Я подозревал это, но никогда...

— А почему нет? — поинтересовалась Анна. — Он эффектный, красивый мужчина. И искусный любовник. И это не его обвинения привели меня сюда. Я бы никогда не вышла за тебя замуж, Генри. И никогда бы не стала даже твоей шлюхой.

— Я дал бы тебе все! Респектабельную жизнь, мое имя, мою любовь. — Он разгорячился, в его голосе зазвучали безумные нотки.

— Любовь? — повторила Анна.

Она встала и пошла к нему, невзирая на волну отвращения, что в ней поднималась, когда она смотрела ему в лицо. Он вел себя как жестокий испорченный ребенок, которому не дали желаемую игрушку. Своей ложью и тайными интригами он пытался уничтожить ее отца, а с ним и ее саму.

— Любовь никогда бы не привела меня сюда, — сказала она. — Ты хотел обладать мной или, во всяком случае, той женщиной, которой ты меня считал. Ты меня даже не знал. Я отказала тебе и оказалась арестована за измену.

Она остановилась в каких-то дюймах от него и посмотрела ему в лицо:

— Генри Эннис, если из-за твоей мести я сложу голову на эшафоте, я прокляну твое имя на веки вечные. И уйду в вечность, унося с собой любовь к Роберту Олдену. И ты ничего не сможешь с этим поделать. Он в тысячу раз больше мужчина, чем ты.

Она повернулась, собираясь уйти, но Генри внезапно схватил ее и, едва не вывернув руку, дернул обратно к себе. Его хватка была стальной, и Анна вскрикнула от боли.

— Я любил тебя — я поклонялся тебе, как богине! — закричал Генри, выплескивая многолетнее разочарование. — А ты вывалялась в грязи, стала очередной шлюхой Олдена.

— Отпусти меня! — потребовала Анна. В ней мгновенно поднялся страх, она вспомнила о кулаках мужа.

Люди Уолсингема поднялись, стражники схватились за шпаги, но ослепленный яростью Генри оказался проворнее. Он обхватил Анну за талию, прижимая спиной к себе, потом схватил со стола нож для писем и приставил этот маленький, но смертоносный предмет к ее шее, где бился пульс.

Анна почувствовала боль укола, по шее потекла теплая струйка крови, а Генри закричал:

— Всем назад, или я лишу палача его жертвы!

Деревянные панели с треском раскрылись, и оттуда вынырнул Роб с кинжалом в руке.

— Эннис, немедленно отпусти ее! — грубо рявкнул он. — Ты же мне хочешь отомстить, не ей.

Генри засмеялся безумным смехом:

— Ты и здесь с ней. Ты устроил против меня заговор.

— Ты сам загнал себя в ловушку, — сказал Роб. — И нет необходимости кому-то еще причинять вред. Анна никогда не хотела делать тебе больно.

— Но она сделала. И совершенно намеренно. — Голос Генри внезапно стал очень спокоен. — Как и ты, Олден.

Генри нежно поцеловал Анну в щеку — и всадил в бок кинжал.

Он выпустил ее из рук, и Анна скользнула на пол. На мгновение она испытала жгучую боль, прошившую ее до самых ступней — ни вдохнуть, ни выдохнуть. Но потом боль растворилась, и на ее место пришло ледяное оцепенение.

Анна лежала на боку на каменных плитах, едва осознавая, что комнату заполонила толпа, слышны крики и звон клинков. Она чувствовала ледяной холод, все вокруг отдалилось, словно ее накрыло непроницаемым облаком.

Она заставила себя приподняться на локте и хотела позвать Роба. Но смогла только сдавленно выдохнуть, увидев, что он сцепился в схватке с Генри Эннисом.

Сквозь странную искрящуюся дымку она наблюдала, как Роб всадил Генри в плечо кинжал, тот упал и вокруг сразу столпились стражники. Он выполнил свою угрозу. Анна позволила себе расслабиться, и ее сразу окружила темнота. Она боролась изо всех своих угасающих сил, но тьма все равно сгущалась.

— Анна, — произнес Роб, и она услышала в его голосе гнев и ужас — смертельный ужас.

Роб боится? Как это может быть? Должно быть, ее состояние хуже, чем показалось.

Анна ощутила, как руки Роба обвивают ее тело и поднимают. Она попыталась ухватиться за него, почерпнуть его силы, но руки не слушались.

— Роберт, — прошептала она.

— Молчи, — сказал он в ответ. — И отдыхай. Теперь ты в безопасности. Я с тобой.

Анна кивнула, больше не в силах сдерживать темноту. Она закрыла глаза, и тьма накрыла ее непроницаемым ледяным одеялом.

Роб протирал руки и плечи Анны влажной, прохладной тканью и мурлыкал под нос какую-то мелодию. Она не очнулась, только что-то пробормотала и нахмурилась во сне. Ее голова металась по подушке.