— Должно быть, вам было больно за него.

Отец погасил скандал в самом зародыше. Уилл узнал правду спустя много лет.

— Должно быть, вам очень не хватало брата, — продолжала она.

— Я ненавидел отца за то, что он вынудил Марка уехать. Но мне исполнилось всего двенадцать, и меня держали в полном неведении.

— Марк? — не поняла Эми.

— Мой брат принял эту кличку — Хок, то есть Ястреб, — только после смерти отца.

С минуту помолчав, Эми сказала:

— Должно быть, вы разрывались между отцом и братом.

Уилл пожал плечами.

— Это случилось давно. Теперь уже ничего не поделаешь.

Эми заподозрила, что события тех лет ранили Уилла куда сильнее, чем он был готов признать.

— Помните Брендона на свадьбе брата? — спросил он.

— Да, конечно, это ваш кузен, — ответила она.

— Он мне не кузен. Это сын Марка.

Эми ахнула.

— До прошлого лета я об этом даже не подозревал, — сказал он.

Эми была поражена. Очевидно, семье пришлось замять ужасный скандал, а теперь и Эми с Уиллом добавили жару.

— По крайней мере, теперь вы с братом сблизились.

— Он старше меня на шесть лет, и я почти не жил дома.

Эми задумалась. Неужели он отправился в долгое путешествие, чтобы быть подальше от семьи и всех тайн, которые столь старательно замалчивались?

— Но ваша должность обязательно приведет к сближению с братом.

— Марк — глава семьи. Он пытается быть справедливым со всеми. Но это не всегда удается.

— Думаю, у вас замечательная семья, пусть и небезупречная — нет семей без недостатков. Мне бы очень хотелось познакомиться с ними поближе.

Уилл сел.

— Будьте осторожны с сестрами. Особенно с Пейшенс.

— Что вы хотите сказать? — Эми тоже села.

— Пейшенс пытается всеми управлять. Кажется, она возомнила, что ее долг — указывать другим, как им жить. Причем она нисколько не сомневается в своем праве.

— Пейшенс — старшая сестра; вероятно, она ведет себя так просто по привычке, — возразила Эми.

Уилл покачал головой.

— Эми, я говорю серьезно. Моя семья может встать между нами, если мы забудем об осторожности.

— Уилл, вы преувеличиваете.

— Вы не понимаете. Стоит им унюхать нечто такое, что они не одобряют, как они созывают семейное собрание. Хок, как глава семьи, ставит вопрос, и все набрасываются на несчастного, дерзнувшего вызвать их беспокойство. Прямо инквизиция!

— Уилл, вы не путаете искреннюю заботу с привычкой совать нос в чужие дела?

— Дайте лишь малейший повод, и они сунут нос в ваши дела, вот в чем беда! Я всерьез хочу, чтобы мы держались от них на некотором расстоянии. Не желаю, чтобы они вмешивались. Так что мы не станем слишком часто бывать в их обществе.

Не скрывая разочарования, Эми грустно улыбнулась.

— И все равно я хочу получше узнать вашу семью.

— Эми, они ворвутся как непрошеные гости, стоит лишь приоткрыть дверь. Не важно, что намерения у них будут самые лучшие, — они все равно могут причинить нам неприятности. О том, что происходит между нами, должны знать только мы. Я так хочу.

— Разумеется, наша частная жизнь останется частной. — Неужели он решил, что она станет рассказывать, о чем они говорят наедине?

Уилл тяжело вздохнул.

— Не хотел вас оскорблять. Разумеется, вы не станете рассказывать им то, что для посторонних ушей не предназначено. Просто хочу предостеречь — будьте внимательны, когда говорите с ними о нас. Думаю, сестры опасаются, что я стану дурно с вами обращаться. Так и ждут повода, чтобы на меня наброситься. Не давайте же им такой возможности.

Эми обдумала услышанное. Потом ей в голову пришла новая мысль. Спрашивать было неловко, но Уилл только что рассказал, как семья старалась замять неприятности, и Эми решилась быть честной.

— Вероятно, вы рассердитесь, если я спрошу. Но разве вы не давали семье повода ждать от вас беды?

Уилл пулей вылетел из постели.

— Вижу, как вы мне преданны!

Отбросив одеяло, Эми тоже вскочила с постели и встала перед ним.

— При чем здесь преданность? Вы разозлились, потому что я сказала правду.

— Я разозлился, потому что вы не принимаете меня всерьез. Я рассказал вам о моей семье, потому что не желаю, чтобы они встали между нами. Бог свидетель, у нас и без того полно трудностей. Незачем еще подливать масла в огонь.

— Говорите тише, — ощетинилась Эми. — Не позволю, чтобы вы на меня кричали!

— Не беспокойтесь. Сегодня будет некому.

Повернувшись, он направился к двери.

— Вы не решите проблему, просто засунув ее под ковер.

Уилл обернулся к ней. На миг Эми стало немного страшно. Однако если она не сумеет выстоять сегодня, муж решит, что всегда сможет добиваться своего грубостью. С другой стороны, нельзя забывать и о том, что у него есть гордость.

— Уилл, я понимаю, почему вы говорите все это о своей семье. И вы правы. Я очень плохо их знаю.

— Очевидно, — буркнул он.

Эми не хотела кривить душой, говоря, что он давал семье повод для подозрений. А Уилл обвинил ее в предательстве, и теперь она поняла, как сильно его обидела.

Эми подошла к нему:

— Я всегда хотела, чтобы у меня были братья и сестры, поэтому ваша семья кажется мне замечательной. Но вы мой супруг и всегда будете для меня на первом месте. Всегда! И я буду защищать вас, если кому-то вздумается нападать на вас в моем присутствии.

Уилл обвил ее руками и крепко прижал к себе. «Неужели никто не защищал его прежде?» — подумалось Эми. Под маской беспечного красавца таился совсем другой человек. Сестры смеялись, когда рассказывали, как юный Уилл убежал из дому. Тогда это бегство показалось Эми просто мальчишеской выходкой, но сейчас она подозревала, что у такого поступка имелись свои причины. Но сегодня она не станет спрашивать. Ему нужно утешение, а она поклялась его утешать. Эми поцеловала его в щеку:

— Вернемся в постель. Я обещала вам первое блюдо.

В ответ муж поцеловал ее в шею и глубоко вздохнул.

— Думаю, вы должны предложить дамам новые фасоны ночных сорочек — что-нибудь откровенное.

— Уверена, это приведет в смятение наших дам.

Наверное, его любовницы носили откровенные ночные наряды. Но Эми решила никогда не говорить с ним о женщинах его прошлого, особенно о том, каковы они в спальне. Ничего хорошего из этого не выйдет. Уж лучше ей не знать подробностей.