— Эй, бедолага, — спросил командир, подцепив за локоть кого-то из местных, подошедших слишком близко. — Где тут у вас кладбище?

Тот, перепугавшись не на шутку, ткнул куда-то вправо. Русский язык он, видимо, выучил на ходу.

— Скажи тут всем, пусть дома сидят, — наклонился к нему бородатый громила. — Мертвяки скоро полезут. Если укусят кого — беда будет. Большая беда.

Тот понятливо покачал головой, и побежал куда-то, взбивая пыль пятками.

— Взвод! — заорал бородатый. — На позицию! Никого не впускать, никого не выпускать! Амуницию проверить! Кто укус мертвяка пропустит и сам зомби станет, я того в нарядах сгною! Левое плечо вперед, бегом марш!

Кладбище располагалось на опушке леса. Это место облюбовали почти двести лет назад, когда жадные до драгоценных пород дерева дельцы пробили сюда дорогу и построили город. Многие тысячи горожан нашли свой покой здесь, но сегодня им суждено подняться, чтобы превратить в мертвецов миллионы. От кладбища вела узкая дорога. Именно по ней хлынет толпа мертвецов. Так сказал сам отец Иоанн, а ему ведомо многое.

— Как только земля зашевелится, — скомандовал командир, — щиты на руку. В первую шеренгу — те, кто с амулетами. Как отстреляетесь, выходят мечники. Работаем по десять минут. По сигналу уходим назад, отдыхать. Кто, мля, будет строить из себя героя, останется без квартальной премии!

Воины заворчали. Инструкции были излишни, тут были одни ветераны. Мужики проверили, как мечи выходят из ножен, надели кольчужные перчатки, подтянули поясные ремни. Бить мертвяков не столько тяжело, сколько муторно и опасно. Знай, кромсай себе протухшее мясо, да не дай себя цапнуть. Иначе сотник не посмотрит, что умер, будешь бессмертным зомби казарму драить. А после Страшного Суда, как воскресят, то дослуживать заставит. Зверь, а не человек.

Земля зашевелилась. Суровые бородатые мужики переместили щиты со спины на руку и достали мечи. Самое тяжелое — первый натиск сдюжить, потом легче будет. Стрелки вышли вперед.

***

Крошечная келья с маленьким зарешеченным окошком из мебели имела только топчан, распятие и стул, на котором сидел старший инквизитор Карло Мартинелли. Он слушал исповедь грешника, который и не думал запираться или как-то выкручиваться. Он рассказал даже про письмо своего загадочного отца и ограбление библиотеки, хотя, в общем-то, мог этого и не делать. Кирилл понимал, что в самом лучшем случае в этой келье он проведет остаток жизни, и уже почти смирился с этим.

— Вот так вот все и получилось, — закончил он свой рассказ. — Мне скрывать нечего, я не преступник. А то, что это зелье проклятое выпил, так не моя в том вина.

— Чья вина, высокий суд решит, — задумчиво сказал отец-инквизитор. — Поверь, сын мой, и за много меньшее на костер колдуны шли. Не можешь ты свободно по белу свету ходить, раз Сила тебе от самого нечистого дана. Это нарушает Равновесие самым грубым образом. Не имеют права колдуны заемной Силой пользоваться, только той, что им самим Всевышним дарована.

— Значит, Ринат сделает то, что должен был сделать я, — сказал Кирилл, глядя инквизитору прямо в глаза.

— Да ты так ничего и не понял! — взорвался отец-инквизитор. — Мальчишка! Глупый щенок! Думаешь, научился из пальца огнем пулять, так настоящим волшебником стал? Да ты наш мир совсем не знаешь! Ничего твой друг не сделает! Не он сделку заключал, а значит, некромант проклятый у него эти дневники попросту отберет. И девушку твою он не отпустит никуда по той же самой причине. Быть твоим друзьям в лучшем случае рабами, а в худшем — он чудищ каких-нибудь из них сделает, как из того глупого пацана, который комиксов начитался.

— Отпусти меня отсюда! — Кирилл внезапно побледнел. — Я тебя очень прошу! Мне нужно друзей спасти! Я тебе поклянусь, что сам назад вернусь. Тебе меня даже искать не придется.

Старший инквизитор рывком содрал с него цепь и заорал.

— Убирайся отсюда! Зеркало в туалете, вторая дверь направо! И келью не забудь запереть снаружи!

Он надел цепь себе на шею и сел на топчан, опустив плечи.

— Ну, уходи скорее! — сказал он севшим внезапно голосом. — И засов на двери задвинь.

— Зачем ты так поступаешь? — с удивлением и испугом спросил Кирилл. — Ты же не обязан.

— Ты все равно не поймешь, — с горечью ответил бывший старший инквизитор Святого Престола.

— Да все я понял, не дурак, — тихо сказал Кирилл. — Я вернусь! Верь мне, святой отец! Если останусь в живых, то я обязательно вернусь!

Полански спускался в подвал дома самого разыскиваемого существа на планете. Если бы кто-нибудь рассказал ему об этом месяц назад, он рассмеялся бы лгуну прямо в лицо. Но за это время произошло столько всего необычного, что полковник уже разучился удивляться. Динара проводила его, любезно показывая дорогу. Она не чувствовала к нему агрессии, это Полански ощущал совершенно отчетливо. Она была совершенно равнодушна, словно у нее забрали все эмоции. У входа в подвал стоял парень лет тридцати, который сделал приглашающий жест рукой. Его лицо тоже было неподвижно, а в глазах зияла абсолютная пустота. Полански вздрогнул. Вот оно как быть рабом такого существа! Лестница уходила вниз на сотню ступеней, и где-то вдалеке виднелся слабый огонек. Там и находилась его цель. Каменные своды подвала уходили ввысь и терялись в сумраке тьмы, которую не могли пробить чадящие факелы. Вырубленный из каменной породы огромный стол, который был единым целым с подлежащей скалой, располагался в центре зала. Полански чувствовал, как в него собирается энергия отовсюду, и в виде линзы копится в центре. Вдоль стен стояли стеллажи, заваленные инструментами, алхимическими приборами и даже частями тел людей и животных. На каменном столе, в самом его центре, стоял колдун, который насмешливо смотрел на своего будущего убийцу. У его ног лежала, опираясь на локоть, хорошо знакомая полковнику девушка, которая даже не сочла нужным одеться. Она наслаждалась тем теплом и энергией, что текли в ее тело от мертвого камня. Темный треугольник между ног был целомудренно закрыт гладким, как мрамор, бедром, а налитые острые груди вызывающе смотрели на Полански. Ла Илона была сыта, как бывает сыта львица, только что полакомившаяся антилопой. Ей было сейчас хорошо, очень хорошо.

— Что ты тут делаешь, ведьма? — удивился полковник. — Хотя, многое теперь стало понятным.

— Да ничего тебе не стало понятным, — торжествующе захохотал некромант. — Ты, ничтожная козявка, даже десятой доли того, что сейчас происходит, не понимаешь.

— Ты какой-то слишком разговорчивый для покойника, — несказанно удивился Полански. — Может, сдашься добровольно? А я обещаю тебе замену смертной казни на пожизненное заключение.

Ла Илона засмеялась серебристым смехом, а ее тугие груди заколыхались, будя в полковнике совершенно несвоевременные мысли. Она была прекрасна, и даже зеленые волосы, на которых мелкой дрожью трепетали листики, не портили ее, а придавали какой-то жутковатый шарм. Некромант был абсолютно серьезен, и разглядывал Полански с любопытством, как энтомолог разглядывает редкую бабочку из своей коллекции. Он по достоинству оценил те изменения, что произошли с Полански за последнее время.