— Дэнни… — начал Дейв.

Дэнни долго молчал. Дейв подумал, что его друг забыл повесить трубку.

— Дэнни?

Теперь голос дрожал от ярости. Дэнни едва выговаривал слова. Дейв представил себе его лицо, окаменевшее и красное от гнева, как тогда, когда они обнаружили в мусорном контейнере тело изнасилованной шестилетней девочки с перерезанным горлом.

— Я доберусь до этого урода, чего бы это мне не стоило. Мы с Ритой не так любили друг друга, как вы с Челией, но мы приближались к этому, понимаешь? Она была большим ребенком, и этот ублюдок заплатит за все или я сам суну свою голову в мясорубку.

— Мы отомстим ему, Дэнни. Мы отомстим ему за Челию и Риту. Мы найдем способ. У него обязательно должно быть слабое место.

— Когда я до него доберусь, у него будет не одно слабое место.

— Да, так и будет. Так и будет.

Дейв понял, что Дэнни взял себя в руки и успокаивается. Дэнни медленно распалялся, но быстро успокаивался. Поэтому он был хорошим партнером. Он не терял головы в самых сложных ситуациях. Он мог выйти из себя, но его гнев быстро проходил, и он принимал взвешенное решение еще на месте преступления.

— Нужно организовать похороны Риты, того, что от нее осталось. Нужно позвонить ее матери. Неприятные занятия, но надо делать.

— Крепись. Скоро увидимся.

— Пока.

Неожиданно Дейву пришло в голову нечто такое, от чего он вздрогнул.

Толстый студент в заднем ряду опять заснул, зато его антипод с тощей бороденкой, которую он отращивал, чтобы казаться более зрелым, был, как обычно, начеку. Семинар Ванессы был посвящен природе зла. От этой парочки у Ванессы постоянно болела голова, потому что один из них никогда не обращал внимания на то, что она говорила, зато другой был чрезмерно внимательным. Редкая Бороденка был одним из тех, кто всегда садится на первый ряд и в любую секунду готов возразить преподавателю, что бы тот ни говорил. Он считал, что нет никого осведомленнее его по любому вопросу.

— Несомненно, — начал Редкая Бороденка, — злом является то, что мы, общество, называем таковым. Если мы считаем убийство злом и верим этому, значит, убийство — зло. Но если бы убийство стало общепринятой формой борьбы с перенаселением или своего рода ритуалом, как у ацтеков, то оно не было бы злом, не так ли? А возьмите войны? Людей считают героями, если они убивают на войне.

— Речь идет не просто о лишении жизни, а об убийстве, о незаконном лишении жизни. В любом случае, разве вы не верите, что у нас есть врожденное чувство морали? Вы сказали, что убийство на войне поощряется, но значит ли это, что люди, которые убивают, не испытывают чувства вины или жалости? Лично я думаю, что если бы Homo sapiens не обладал прирожденным пониманием того, что есть добро и что есть зло, то это было бы трагедией.

Студент был явно доволен собой.

— Леди, трагедия уже разворачивается. Вы читаете газеты? Сейчас ведется десяток войн, и каждую минуту совершается убийство.

Ванесса попыталась остудить пыл студента.

— Я не леди. Для вас я — мисс Вангелен.

Юноша пожал плечами и оглянулся по сторонам, как бы обращаясь за поддержкой; поддержки он не нашел и тем же тоном продолжал:

— Хорошо, пусть будет мисс Вангелен. Извините, я не знал, что это для вас — больной вопрос.

Она подошла к нему, наклонилась, опершись о стол обеими руками, так что ее губы оказались у самого уха всезнайки и остальные студенты не могли ничего услышать.

— Слушай, ты, маленькое дерьмо, мой приятель — полицейский, детектив, и я думаю, ему будет интересно узнать, что ты прячешь между страницами книжки о тропических рыбах. Понимаешь, о чем я?

Юноша побелел, его бороденка затряслась.

— Я не… — начал было он, но Ванесса, не повышая голоса, прервала его:

— Слушай, наркоман, даже если он ничего не найдет, он займется тобой, если я этого захочу, — знаешь, что тогда будет? Придется посотрудничать с полицией или получить по башке! Простой выбор.

Он быстро кивнул, и она вернулась на свое место.

Сказанное Редкой Бороденкой было уместно и имело смысл, но он говорил таким тоном, что ей захотелось разбить его череп о кирпичную стену. Он был слишком самодоволен, слишком насмешлив и вызывающе самонадеян.

Она перешла к следующему вопросу.

— Существуют проблемы, связанные с религией и злом. Если Бог всемогущ и всеведущ и сотворил все, включая его самого, то он должен был создать и зло, не так ли?

Редкая Бороденка хотел было возразить, но, вспомнив ее угрозу, опустился на место и стал крутить пальцами карандаш. Этим трюком овладели все студенты: карандаш вращался, как пропеллер. У Ванессы ничего похожего не получалось, поэтому она решила, что студенты, должно быть, часами тренировались в этом бесполезном искусстве. Студентка, девушка в коричневых роговых очках, сказала:

— Может быть, это было косвенным творением, последствием? Может, зло изобрело человечество? Да, Бог сотворил человека, но он создал его несовершенным, способным ошибаться, учиться на своих ошибках и использовать свободу воли, — имея свободу воли, человек и изобрел зло.

— Хорошо, — сказала Ванесса. — Есть другие мнения?

Редкая Бороденка принял ее слова за приглашение снова вступить в дискуссию.

— Зло — это нечто такое, что не может быть изобретено. Вы представляете его так, как если бы оно было осязаемым предметом или чем-то похожим на воздух. Зло — это совершение дурных поступков.

Ванесса уловила нотку уважения в голосе юноши и позволила ему вновь включиться в игру.

— Так ли? Разве преступления, совершенные хорошим человеком, лучше тех, которые совершил плохой?

— Именно это я и имел в виду, — сказал юноша огорченно. — Вы называете кого-то злым, не определяя, что есть зло.

— Хорошо, пойдем этим путем. Представьте церковного регента, который всю жизнь помогал людям, а теперь старого и немощного, бедного и нуждающегося, который вдруг сорвался и ограбил банк; при этом погиб кассир. До этого поступка он был всеми уважаемым человеком, прекрасным в общении и любимым всеми близкими. Он проклинает свое временное заблуждение и клянется, что это никогда не повторится.

Его соучастником в убийстве был парень, который растранжиривал сбережения своей матери и в конце концов полностью ее разорил. На его счету участие в драках между уличными бандами, мелкие кражи и сексуальные преступления, но он ни в чем не раскаивается, смеется над судьей и судебными чиновниками, грозит расправой присяжным, если те признают его виновным.

Можно ли считать второго подсудимого носителем большего зла, чем первого? Можно ли регенту вынести более мягкий приговор, если суд объявит их обоих виновными?

Редкая Бороденка был непреклонен.