— Вы видели, как он уехал?

— Да, мэм, видел.

Почему она так испугалась? Ну да, Чандос говорил, что не хочет ни с кем здесь встречаться, но ей-то какое дело до Чандоса, во всяком случае теперь?

— Вы, конечно, с ним незнакомы? — спросила она.

— Как же, очень даже знаком!

Кортни подошла к своей лошади и вскочила на нее. На душе ее стало еще тревожней. Случилось именно то, чего Чандос опасался. Теперь, если из-за этой непредвиденной встречи у него случатся неприятности, виновата будет она.

— Вы работаете на ранчо «Бар М»?

— Да, мэм. Меня зовут Зуб Пилы.

— А меня зовут Кошачьи… — она спохватилась, — Кортни Хортс. Я попала сюда не по своей воле. Я бы лучше поехала в Узйко и сняла там комнату… Там ведь есть гостиница?

— Да, мэм, но отсюда до города добрых четыре мили.

— Знаю, знаю, — нетерпеливо сказала она. — Но может быть, вы все-таки окажете мне услугу и поможете добраться туда? Я хорошо отблагодарю вас.

Зуб Пилы колебался. Обычно он не отказывал в помощи женщинам, попавшим в трудные обстоятельства. Чтобы услужить слабому полу, он порой даже поступался собственными интересами. Но с этой леди случай особый. Слишком много неясностей… Если Флетчер узнает о том, кто ее привез, и о том, что Зуб Пилы помог ей улизнуть, вероятно, он спустит с него три шкуры.

— Видите ли, мэм, — начал Зуб Пилы, — я еще не ужинал, да и вы, кажется, тоже. К тому же сегодняшняя ночь не самое лучшее время для поездки в город. И у вас, наверное, есть причины, чтобы заехать в «Бар М»?

— Да, есть, — разочарованно ответила Кортни. — Мне надо обратиться к Маргарет Роули, которую я никогда в глаза не видела, и все потому, что он так сказал. Боже мой, ведь я не ребенок и мне не нужна нянька! В этот момент чиркнула спичка, и оба в течение секунды внимательно разглядывали друг друга. Зуб Пилы чуть не обжег себе пальцы. Наконец он сказал с усмешкой:

— Пойдемте, я отведу вас к Мэгги.

— Мэгги?

— Маргарет. У нее свой коттедж, хотя сейчас она, наверное, в большом доме. Не волнуйтесь, Мэгги вам понравится! Уверен, что и вы ей тоже.

— Спасибо, конечно, но… а, ладно, поехали! — Кортни пустила свою лошадь рысцой, понимая, что у нее нет выбора. Помолчав, она заговорила:

— Могу ли я просить вас никому не рассказывать о том, кто привез меня сюда, и даже о том, что вы его видели?

— А могу ли я просить вас объяснить мне причину?

— Причину? — Кортни насторожилась. — Откуда мне знать? Чандос никогда не объясняет причин. Просто он сказал, что не хочет ни с кем здесь встречаться. Это все, что я знаю.

— Чандос? Значит, теперь он так себя называет?

Кортни взглянула на него:

— Вы, кажется, сказали, что знаете его.

— Приехав сюда последний раз, он называл себя каким-то страшно длинным индейским именем, которое никто не мог ни выговорить, ни запомнить.

— О да, это на него похоже.

— Вы давно его знаете? — спросил он.

— Нет, ну… если учитывать… нет, это не в счет… о Господи, вам это не слишком понятно? Вообще-то я знакома с ним около месяца. Он привез меня сюда из Канзаса.

— Из Канзаса! — Зуб Пилы присвистнул. — Долгий путь, черт возьми, извиняюсь, мэм.

— Да, долгий.

— Достаточно долгий, чтобы вы хорошо узнали друг друга, верно? — нарочито небрежно спросил он.

— Да, так оно и должно быть, — упавшим голосом проговорила Кортни. — Но сегодня ночью я поняла, что совсем не знаю его.

— А известно ли вам, куда он сейчас поехал, мисс Хортс?

— Да, в… — Она замолчала, всматриваясь в темный силуэт мужчины, скакавшего рядом с ней. Как поняла Кортни, Чандоса здесь могли разыскивать власти. — Простите, но я, кажется, забыла, какой город он называл.

Зуб Пилы рассмеялся:

— Он так много значит для вас?

— Он ничего для меня не значит, — надменно заверила она его, но Зуб Пилы лишь снисходительно усмехнулся.

Они еще не въехали на передний двор, а до Кортни уже донесся чудный перебор гитарных струн, плывущий в ночном воздухе. Потом показался ярко освещенный большой дом, переднее крыльцо которого тоже было залито светом. Здесь весело коротала время компания мужчин, сидящих на стульях, перилах и даже на широких ступеньках возле большой парадной двери. Все они шутили и смеялись. Это теплое мужское сообщество говорило в пользу ранчо «Бар М». Казалось, что здесь людям живется приятно.

Но Кортни встревожилась, увидев, что на крыльце собрались одни мужчины — много мужчин. Как только они заметили ее, музыка смолкла.

А когда Зуб Пилы подвел к крыльцу лошадей, воцарилось молчание.

В этой тишине смех Зуба Пилы резанул слух Кортни.

— Ну, что приумолкли, седельные задницы? Или вы никогда не видели леди? Черт побери, извиняюсь, мэм, закройте рты — это не привидение! Эй, Дру, ну-ка, сгоняй быстренько к Мэгги да скажи, что к ней гостья.

Курчавый паренек вскочил на ноги и попятился к парадной двери, не спуская глаз с Кортни.

— А для всех остальных это мисс Хортс, — продолжал Зуб Пилы. — Не знаю, надолго ли она к нам и увидите ли вы ее еще, так что ловите момент и снимайте шляпы! — Одни последовали его совету, другие сидели, все так же изумленно таращась на девушку, от чего Зуб Пилы снова загоготал. — Ну и дурни, право слово! Пойдемте, мэм.

Кортни вымученно улыбнулась и с радостью пустила шагом свою кобылу в обход дома, следом за Зубом Пилы. Услышав топот сапог на крыльце, она поняла, что, если обернется, увидит, как все эти ковбои свесились с перил и уставились ей вслед.

— Вам, конечно, доставил удовольствие этот спектакль? — тихо спросила она у Зуба Пилы, который ехал чуть впереди.

— Люблю встряхнуть ребят, — довольно хмыкнул он. — Но я не думал, что вместе с соображением они потеряют и дар речи. Вы очень хорошенькая, мэм, и они от смущения языки проглотили. Ничего, теперь месяц будут подтрунивать друг над другом из-за того, что упустили случай полюбезничать с такой девушкой! — Объехав дом, они завернули на задний двор. — Ну вот мы и приехали. Думаю, Мэгги появится с минуты на минуту. Зуб Пилы спешился перед коттеджем, подходившим больше для сельской местности Новой Англии, чем для прерий Техаса. Маленький беленый домик сразу очаровал Кортни. Деревянная изгородь, обсаженная цветами дорожка к крыльцу, ставни на окнах и даже цветочные горшки на подоконниках! Этот старомодный и милый домик никак не вязался с огромным фермерским домом, на задворках которого стоял. Слева, на коротко подстриженной лужайке, росло большое старое дерево, а над парадной дверью вились виноградные лозы.

— Мисс Хортс?