— Но у нас с тобой будут, дети, правда? — задумчиво проговорил он. — Может быть, дом — это не так уж плохо?

Кортни застыла, пораженная его словами:

— Ты серьезно?

— Я мог бы попробовать работать на ранчо. Старик научил меня всему. К тому же он положил в банк Уэйко на мое имя целое состояние, к которому я никогда не притрагивался. На эти деньги мы могли бы купить где-нибудь неподалеку неплохой участок и вызвать старика на соревнование.

Только Кортни видела задорные огоньки в глазах Чандоса. Зато все слышали, как Флетчер сплюнул в сердцах. Зуб Пилы давился от смеха. Эдвард присел рядом с Кортни и Чандосом.

— Думаю, мне не понадобится моя медицинская сумка. Если человек шутит, значит, с ним все в порядке.

— Вы правы, док. Можно я буду называть вас «док»?

— Конечно! Вы также можете звать меня Эдвардом, поскольку скоро станете моим зятем.

— Все, что мне сейчас нужно, — это горячая ванна. Но разве я что-то говорил о женитьбе, Кошачьи Глазки?

— Нет, не говорил. — Она усмехнулась, увидев лицо отца. — Да он просто шутит, папа! Скажи ему, Чандос! Чандос?

— Ох-хо-хо, неужели тебе и впрямь хочется принудить меня к этой глупой церемонии белых людей, не имеющей ничего общего с чувствами? Я сказал о своих намерениях при свидетелях. Ты тоже. Ты уже моя жена. Кошачьи Глазки!

— Если бы ты согласился сделать все, как принято, Чандос, мой папа был бы счастлив, — заметила Кортни.

— А ты?

— И я.

— Ну тогда считай, что я пошутил, — ласково сказал он.

Кортни обняла его, ликуя от счастья. Пусть в чем-то он груб и жесток, и все же это ее Чандос — нежный и ласковый, когда надо. И он любит ее! Его желание осесть на месте ради нее лучше всяких слов говорит о его любви.

Кортни откинулась назад. Ей очень хотелось, чтобы все были так же счастливы, как и она, особенно Флетчер.

— Скажи своему отцу, что ты только что разыграл его.

— Это был не розыгрыш. — Чандос резко обернулся, встретившись с пристальным взглядом Флетчера. — Ну что, старик, выдержишь соревнование?

— Выдержу, черт возьми! — взревел Флетчер.

— Я так и думал, — усмехнулся Чандос. Глаза Флетчера засветились радостью, но улыбнуться он себе не позволил — следовало выдержать характер!

И все же его распирало от радости. Флетчер никогда еще не видел своего сына таким — нежным, открытым и… доступным. Это было начало. Чертовски хорошее начало!