«6.66»

Ну даже без каких-то домыслов можно испугаться, число Зверя, дьявольские цифры, все дела. Но у меня ассоциация была совершенно четкая. В нашем городе имелось так называемое кладбище домашних животных. Кто придумал сотворить такое, особенно после книги Стивена Кинга - вопрос. Но оно имело место быть.

Я узнала о нем совершенно случайно, когда мы с Кэт хоронили ее хомяка. Я бы, конечно, предпочла закопать коробку за гаражами, но у Кэт были свои взгляды на это дело. И я поперлась вместе с ней в это место. Не скажу, что оно привело меня в ужас или восторг, это был небольшой огороженный участок земли, который прилегал к улице Садовой. Огорожен был простым сетчатым забором, а на входе висела табличка «Кладбище домашних животных, улица Садовая, участок 666».

Этот факт запал мне в душу, но Кэт юмора не оценила, скорбела по хомяку. В общем, после торжественного захоронения пару лет назад я там ни разу не была, но сейчас почему-то подумала в первую очередь именно об этом месте.

- Кладбище, серьезно? - пробормотала вслух. - И как он это видел, интересно?

Сайта у ребят не оказалось, но была группа в интернете. Ничего полезного я из нее не узнала. Во-первых, никаких цитат из Евангелия, во-вторых, информация вообще какая-то смутная. Начинание сие добровольное, но спросом, как я поняла, не сильно пользуется. Только дурики вроде Кэт на такое и способны, остальным все же, как и мне, ближе коробки и земелька за гаражами.

Так как было уже поздно, я решила лечь спать, а завтра на свежую голову сгонять в это странное местечко и осмотреться. Что-то же Савельев имел в виду, оставляя подобные координаты. Однако следует признать, фантазия у парня та еще.

Спала я снова плохо, забылась сном уже далеко за полночь, а проснулась от звонка телефона.

- Ну кто еще с утра пораньше? - пробормотала, шаря рукой под подушкой.

Глаза открывать не хотелось, и я сдуру ответила, не глядя, и только потом подумала, мало ли кто это может быть. Но оказалось, Кэт. Впрочем, что тоже удивительно, я уже и не чаяла.

- И как это понимать? - поинтересовалась она сходу.

- Что именно? - зевнула я, потягиваясь.

- Я приезжаю домой, а на моем диване спит не подруга, а полуголый мужик в обнимку с псом.

Не удержавшись, я прыснула от представившейся картины, и только потом очухалась:

- Ты вернулась?

- Ага. Сначала решила, у меня галлюцинация, потом подумала, может, это мне судьба послала мужчину, чтобы расставание с испанцем преодолеть.

- И к какому решению пришла?

- Пока ни к какому. Закрылась на всякий случай в ванной и тебе звоню. Вдруг он извращенец, который забирается в чужие квартиры, чтобы спать в обнимку с собаками?

Тут я не удержалась и рассмеялась в голос. Вот за что люблю Кэт, так это за неизменное чувство юмора.

- Так он проснулся?

- А то, в кухне вон гремит чем-то. Ну давай, колись, что за мужик?

Я вздохнула.

- Мой - покаялась-таки. - То есть не совсем мой, но в квартире появился не без моего участия.

- Понятно, а ты-то сама где?

- Сбежала от него.

- Это у вас такие сексуальные игры, или я чего-то не понимаю?

- Не вникай. Главное, ни в коем случае не называй мой адрес, пусть одевается и дует из твоей квартиры. Раз ты вернулась, за Джека можно не волноваться.

- Ну ясно, - протянула подруга, - выставить это мы завсегда можем. А пожрать есть что?

- Полный холодильник.

- Иди ты?

- Ага. Этот полуголый наготовил.

- Ну ничего себе. Может, пока не гнать его? С Джеком сидит, жрать готовит.

- Кэт, - возвысила я голос на всякий случай.

- Ладно, ладно, я поняла, он твой, хотя и не твой. Выставлю за порог и слова не скажу. Но с тебя подробности.

- Ага, как-нибудь, - отозвалась я неопределенно, и мы распрощались.

Что ж, Марат в любом случае быстро поймет, что я не хозяйка квартиры и собаки, и даже если не выбьет адрес из Кэт, узнать его проблем не будет.

Я пила чай, думая о том, что являться на кладбище в восемь утра так себе затея. Там вообще закрыто еще. Вот ведь Кэт, приперлась с утра пораньше, а мне теперь страдай! Немного подумав, я решила, что сейчас самое время закончить книгу. Сколько там осталось, тысяч десять-двадцать знаков. Добить уже их и расслабиться хоть ненадолго.

В общем, я нашла планшет, загрузив его, открыла «Документы» и стала писать. Через пару часов с книгой было покончено. Поставив финальную точку, я как обычно почувствовала одновременно радость и легкую грусть. Да и вообще, все у них там не по-настоящему. И герой подался за героиней, когда в жизни все это бы закончилось куда более прозаично.

Разошлись бы, как говорится, как в море корабли, и поминай, как звали. А тут все вышло в лучших традициях романтического флера. Влюбился так, что не смог без нее. Эх, литература…

На этой ноте меня застал телефонный звонок. Вздрогнув от неожиданности, я взглянула на экран. Звонил папуля, узнать, как у меня дела.

- Нормально, - вздохнула я.

- А чего грустишь?

- Книгу закончила.

Папа понимающе поддакнул.

- Оно так всегда, словно ребенок. Растишь, растишь, а потом все, надо отпускать.

- Как поэтично, - хмыкнула я.

- Слушай, дочка, раз уж ты свободна, может, приедешь ко мне? Расслабишься немного, отвлечешься от суеты?

А что, дело хорошее. Только вот мне отвлекаться от суеты как раз не хочется, хочется разобраться в ней. А уж потом, кстати…

- Отправлю книгу в редакцию, будет видно, - ответила расплывчато.

Мы еще немного поболтали, я чувствовала, папа томится, а вот по какой причине, непонятно. Наконец, не выдержав, решила ему помочь.

- Пап, а ты чего звонишь-то?

Вздохнув, он немного помолчал. Чакры настраивал, наверное.

- Тут это… - сказал в итоге. - Мама твоя объявилась.

От неожиданности я икнула, даже не пытаясь прикинуть, а сколько лет, собственно, я ее не видела?

- Что значит объявилась? - спросила подозрительно. - Вернуться хочет?

- Куда?

- Ну… К тебе.

- Скажешь тоже. Нет. Влюбилась она, замуж собралась.

Я даже присвистнула, вот у кого жизнь бьет ключом, а. Не знаю, что там с просветлением, но в остальном, кажется, заладилось.

- А ты тут при чем? - все же задала вопрос. Папуля вздохнул.

- Развода просит. Мы же официально до сих пор в браке.

- Вот поэтому она не платила алименты все эти годы? - съехидничала я, не удержавшись. - И что, ты теперь приедешь, чтобы дать ей развод?