Старик был, как всегда, прост в обращении. Альберто совсем ошалел. Разве мог он надеяться, что придется беседовать с самим Валаччини, который на короткой ноге с министрами и прочими государственными деятелями. Кто бы мог подумать, что он, простой итальянец, владелец скромной пиццерии на двадцать мест, удостоится такой чести!

– Значит, ты утверждаешь, что незадолго до взрыва в пиццерию заходил человек и что он сидел за тем самым столом, за которым любил обедать ныне покойный Ванцетти?

В кабинете с дорогой и красивой мебелью было уютно и тепло от выпитого виски.

– Да, он ушел перед самым приходом дона Ванцетти, – живо отозвался Альберто.

– Ты случайно не запомнил, как он выглядел?

– Хотя я и не старался его запомнить, но вижу его как наяву. Мне показалось, что он американец. Только янки способны чувствовать себя в своей тарелке в любом месте, только они могут позволить себе нагло пялиться на девушек в присутствии парней. Я бы не удивился, если бы одной из моих официанток он предложил провести с ним ночь за тридцать баксов.

– Опиши его внешность.

– Крепкий. По виду, очень сильный. Походка уверенная, будто топает на какой-нибудь нью-йоркской улице. У него залысины. Глаза пустые, равнодушные. Люди с такими глазами, как правило, убивают не задумываясь.

– Ты давал его описание полиции?

– Конечно.

– Что же они?

Альберто неопределенно хмыкнул, скрывая раздражение.

– Сказали, что будут искать. Теперь ясно, что этот человек появился у меня не случайно. Это он подложил под стол дону Ванцетти бомбу. Потом было еще два убийства, и мне думается, что он тоже имеет к ним какое-то отношение.

– Если в течение такого короткого промежутка времени убийства совершает один и тот же человек, это может говорить лишь о его высоких профессиональных качествах. Я знал одного такого, – налил Валаччини в бокал Альберто виски. Налил немного, всего на два паль-ца. – Похоже, это Сержант. Он служил наемником в легионе, потом выполнял кое-какие мои поручения. Но сейчас, по моим данным, он в России. – Помолчав, добавил: – Неужели это он?

– У вас есть его фотография? Я бы мог узнать его;

Синьор Валаччини вел картотеку. Своих гостей он всегда фотографировал. Тайно, скрытой камерой. Еще вчера вечером он распорядился принести досье на Сержанта. Долго смотрел на крупное мясистое лицо, хитроватые глазки, слегка выпирающие скулы, а потом вдруг почувствовал страх. Именно такой человек мог подвести под его жизнь черту. Такое чувство он испытывал редко, а с возрастом оно пропало совсем. Однако опасения, которые закрались в его душу, были сродни предчувствию, инстинкту.

Валаччини извлек из кармана фотографию и положил ее перед Альбертом.

– Этот?

Снимок был удачный. Снятый крупным планом Сержант, похоже, что-то оживленно рассказывал, а сидящие рядом Валаччини и Марчелло улыбались.

Альберто взял фотографию и уверенно произнес:

– Он! Как вам удалось его разыскать?

– Это старый снимок. Он был у меня на вилле три года назад. Я тогда поручал ему одно щекотливое дело. У меня такая привычка – оставляю фотографии моих гостей на память.

Альберто кивнул. Значит, и его фотография будет пылиться в архивах Валаччини.

– Вот она и пригодилась! Спасибо, – поднялся Валаччини. – Марчелло тебя проводит.

Прощаясь с Валаччини, Альберто почувствовал огромное облегчение. Он прекрасно знал, что бывали случаи, когда некоторые покидали виллу могущественного дона в полиэтиленовых мешках. А вот он уходит другом Валаччини. Кто знает, возможно, когда-нибудь это пригодится.

Вошел Марчелло.

– Отец, ты расстроен?

Валаччини попытался улыбнуться. Иногда дон забывал, что в Марчелло нет его крови, но он не стал бы признаваться даже родному сыну в том, что его преследует страх. Он неуязвим только на этой вилле, окруженной со всех сторон лесом и высоким забором с уникальной системой сигнализации. Но он не затворник, он любит общество, обожает светскую жизнь. Прятаться, отсиживаться в норе он не собирается! Нужно атаковать первым.

– Санни убил вот этот человек! – Он протянул Марчелло фотографию. – Он профессиональный убийца. Больше известен тем, что готовит киллеров. У меня есть данные, что небольшую группу профессионалов готовил в России. Русские сейчас разбогатели. Могут позволить себе нанять этого убийцу. А если это так, значит, кому-то в России мы поперек горла. Ты помнишь того русского, что был у меня в гостях?

– Конечно, отец. Кажется, он приезжал на какой-то конгресс. У вас с ним был разговор по поводу внедрения русских денег в наше дело. Взамен он предлагал сбыт нашего товара на Востоке.

– Да, все так. Так вот, я думаю, что Сержант действует по приказу этого ученого из России.

– Кажется, ты тогда отказался, отец. – Марчелло закинул ногу на ногу.

Марчелло помнил в деталях это дело. Он дважды прослушивал пленку разговора отца с этим доктором Щербатовым. Но он так же хорошо знал и дона Валаччини, который не любил, когда помнили о его ошибках.

– Все гораздо сложнее. Восток действительно очень заманчив для нас. Наш рынок перенасыщен, а Россия – это огромные возможности. Я за сотрудничество с русскими, но многие отцы семейств против. Ванцетти и Гримальди меня не поддержали, и вот теперь их больше нет!.. Кажется, я недооценил русского господина. Видимо, он тот человек, с которым стоило бы иметь дело. Но сейчас нам нужно найти Сержанта и его людей. Они где-то здесь, в окрестностях. Возьми эту фотографию, размножь ее, раздай нашим людям. Ищите повсюду. На улицах, на дорогах, в гостиницах, кемпингах… Как только обнаружите, немедленно их уничтожьте.

– Думаешь, их несколько?

– Уверен в этом. Такую работу одному проделать не под силу.

– Хорошо, отец. – Марчелло взял фотографию. Внимательно вглядываясь в угрюмые черты лица, задумался. Почему русские редко улыбаются?

Не так давно он провел несколько дней с русской девушкой. Приехала на конкурс красоты в Рим и потерпела фиаско, и, если бы не встретила его в тот день, наверняка ей пришлось бы несладко. Русские женщины умеют любить. На прощание она подарила фотографию. На снимке красавица выглядит намного старше, взгляд сосредоточенный, никакого намека на улыбку.

– Я найду этих людей. Сегодня же наши солдаты прочешут все дороги и обшарят все гостиницы. И если они здесь, мы их достанем хоть из-под земли. Однако на что все-таки рассчитывал этот русский, когда убирал отцов семейств?

– Он умный. Хитрый. Он рассчитал все правильно. Убирает неугодных, на смену приходят новые, более сговорчивые. Он считает, что, когда снова появится со своим предложением, мы согласимся.

– Но почему он решил избавиться и от тебя?

– Он знает: я – как бы ведущая скрипка в слаженном оркестре нашего дела. Не станет меня – все расстроится. Чувствую, наша встреча с ним была не последней.