Так сейчас и занимался тем, что обработал раствором фенола (эту дефицитнейшую вещь, как и йодную настойку, имел в своей «аптечке» только я) бок Семёна, обмотал подобием бинтов, налепил гипсовые «примочки» сверху и снова закрепил их льняными полосами. С полчасика подождём.

По ощущениям для него будет пофиг: подождём мы или нет.

Но вот схватившийся гипс хоть на сколько-то уменьшит его страдания. Хотя в седле такую тряску переносить…

Блин! Сколько можно?

Мы отходим со спецоперации: выживет – его счастье, нет – не судьба. Почему у меня должна болеть голова за этого казака?

А ведь болит, зараза! За этого конкретного Семёна болит!

Мои гаврики тоже тем временем без дела не сидели: пеленали льняной тканью конечности и бока раненых казаков. А Гаврилыч аккуратно превращал в мумию урядника, схлопотавшего сабельный удар по лицу. Н-да… Шрамы, конечно, украшают мужчину, но вряд ли станичные девки оценят такую красоту должным образом. Хотя, кто знает, у казаков психология несколько своеобразная.

Подождали. Взгромоздили Семёна в седло и тронулись к ближайшему жилью. Вроде около версты осталось до того домика, мимо которого с Матвеем проезжали.

Небеса ненавязчиво намекнули, что скоро осень – закапало. Нужно было поторапливаться, пока не начало лить. Поспешаем!

Ехал и думал: а не создал ли я первый в истории войн спецназ? Ведь для любого командующего любым армейским подразделением от полка до армии, мои ребята… Ладно, не на вес золота, но уж на вес серебра точно. А в сочетании друг с другом, дополняя друг друга, – уже на вес золота. Если всей компанией взвешивать.

Мы сегодня уничтожили более двух сотен солдат противника, сами потеряли несколько человек. Причём имея в несколько раз меньшие силы, чем эти самые баварцы.

Батюшка Александр Васильевич в таких случаях говорил: «Какой восторг!»

В плане эффективности мы вроде даже генерала Котляревского переплюнули, хотя он пока ещё и не совершил своих самых славных подвигов в данной реальности.

– Сергей Лукич, – подъехал я к хорунжему, – Семёна вашего придётся на ближайшем дворе оставить. Не довезём.

– Да понимаю я, господин капитан, – кивнул донец.

– Не беспокойтесь: я хозяину заплачу…

– А вот этого не надо! – тут же вскинулся офицер. – Казаки для своего раненого и сами денег соберут.

– Ну, хорошо! – наверное, обычай у них такой. – Только дрались ведь вместе. Неужели от меня и моих солдат долю не примете?

– Пожалуй, можно, – слегка задумался Самойлов. – Только разрешите и я к вам с просьбой обращусь?

Нормально? Это типа я деньги заплачу, чтобы его же просьбу выполнить?

– Слушаю.

– Дозвольте нам и дальше под вашей командой воевать? Больно справно у вас получается французов бить…

– Это немцы были…

– Да какая разница, Вадим Фёдорович. Ловко вышло сегодня. Ведь мы тоже не подкачали?

– Нет, всё очень удачно прошло, Сергей Лукич. С моей стороны возражений не будет – проверенный в бою товарищ всегда предпочтительней нового и неизвестного. Если позволит ваш полковник – с удовольствием приму в отряд.

Блин! На самом деле мне такое количество казаков совершенно не нужно – десяток, да с толковым офицером, но не более. В качестве их начальника вполне Самойлов подойдёт, однако мы не казачий отряд, а диверсионный. Донцы необходимы в качестве разведки, а не для подобных «экспромтов», что устроили мы сегодня.

Молодцы, конечно, но лучше было бы скрытно отойти без потерь, чем рубать и колоть немецких драгун. А в результате у нас и погибшие, и в различной степени раненные.

Если бы вражеская кавалерия сошла с ума и решила нас искать и преследовать, то уж им-то устроить козью морду на лесных тропинках особого труда не составляло…

Да и вообще: а ну как начнут пытаться «демократическим путём» решения принимать… Я понимаю, что пока ещё не тысяча девятьсот семнадцатый, но казачьи обычаи знаю на троечку – на фига мне возможные проблемы?

– И ещё, Сергей Лукич… Ты извини, конечно, но постарайся понять: три десятка казаков для моего отряда – много. Сегодня была особая операция, но она для нас нехарактерна. Сегодня – вы молодцы! Ваши пики и сабли пришлись очень кстати. Но обычно мы действуем меньшей группой, так что более десятка казаков мне не нужно. Не обессудь. Согласен командовать десятком – буду рад принять под своё начало. Нет – извини.

– То есть вежливо намекаешь, что не ко двору мы тебе пришлись? – набычился хорунжий.

– Да не заедайся ты, Лукич! – ну вот что за упёртый экземпляр попался! – Я виноват. Я не должен был позволять вам атаковать драгун. Понимаешь? После взрывов на дороге необходимо было скрытно отойти, и всё. И никаких раненых у нас. Именно так и должен действовать отряд. Казаки при нём – разведка, а не ударная сила. Не нравится – значит, нам с тобой не по пути.

Но вина в том, что произошло, не ваша – моя. И это лишний раз показывает, что так много людей мне не нужно, я неспособен таким количеством управлять. А задачи у нас специфические. Пусть отряд будет малым, но он должен являться скорым и мобильным. И чтобы каждый под рукой…

Появился скачущий навстречу Егорка, которого я отправлял в предварительную разведку к ближайшему жилью. Понятно, что крайне маловероятно наличие противника в таком месте, но береженого Бог бережет…

– Так что, ваше благородие, всё спокойно, – доложил уралец. – Хозяина я предупредил. С полверсты ещё ехать.

– Спасибо, Егор Пантелеевич.

– Только… – слегка замялся казак.

– Ну что такое? Говори уже!

– Да не сильно доволен куркуль местный нашему появлению…

А кто бы сомневался?! С чего же это радоваться крестьянину визиту полусотни военных в свой дом?

Но, увы – война. Не от хорошей жизни мы к нему в гости заявимся. Ладно – на месте разберёмся.

Слева от дороги кончилась стена леса и открылось поле. Ещё метрах в двухстах по пути и столько же в сторону виднелся хутор. Место для обороны, в случае чего, препоганое. Быстро оставляем раненого и поскорее валим отсюда.

Отдал приказ отправить вперёд и назад по дороге дозорных, а сам вместе с Семёном и ещё двумя донцами поехал к жилью.

Невысокий, но кряжистый мужик встречал у ворот.

– Здравствуй, хозяин! – поприветствовал я хуторянина.

– Здравия желаем вашему благородию, – поклонился крестьянин.

Радости его лицо совершенно не выражало, но тут удивляться нечему: немалую «головную боль» обитателям хутора мы привезли в лице раненого казака.

– Наш боец ранен, до своих не довезём. У тебя останется. – Просить гостеприимства было глупо – нужно действовать решительно. Однако и слишком наглеть не стоит, надо подсластить пилюлю, чтобы уход за оставленным на попечение способствовал выздоровлению.