— Телегин, вы сообщили Шапошникову о прорыве танков через Малоярославец?

— Я, товарищ Сталин.

— Откуда у вас такие сведения?

— Мне доложил из Подольска комбриг Елисеев со слов коменданта автодорожного участка. Я пытался соединиться с Малоярославцем, но связи с городом нет. Только что приказал послать на доразведку и перепроверку этих данных пару истребителей и У-2. Просил генерала Громадина через посты ПВО уточнить информацию о положении дел в районе Малоярославца.

По голосу Сталина Телегин угадал, что Верховный весьма раздражен и явно недоволен сообщением.

— Это провокация, товарищ Телегин. Прикажите немедленно разыскать этого коменданта и арестовать. А вам на этом ответственном посту надо быть более серьезным и не доверять всяким болтунам. Впредь, товарищ Телегин, такие сведения надо проверить, может, и перепроверить, а уж потом докладывать о них.

Телегин положил трубку и тут же почувствовал, как «онемели» ноги, похолодела спина, задрожали пальцы рук; какое-то время он не слышал ни шума улицы, ни голоса докладывающего о чем-то адъютанта, ни зуммера полевого телефона. Достав из пачки папиросу, долго не мог вставить ее в мундштук — пальцы не повиновались. «Черт меня дернул сообщить информацию Елисеева этому непорядочно поступившему Шарохину! Я же просил — не докладывайте наверх, пока эти данные не будут уточнены». Погоревав, Телегин записал в тетрадь информацию Елисеева и тут же позвонил Громадину. Посты ВНОС в районе Малоярославца наблюдали массовое движение беженцев и разрозненные группы отступающих красноармейцев.

Страх, вызванный упреками Сталина, не уменьшался, и, как ни старался Телегин избавиться от него, ничего не получалось. «Почему молчит штаб Западного фронта? Не дело округа собирать информацию с передовых позиций. Но, видно, штаб фронта или побаивается доложить правду и получить нагоняй, или не владеет обстановкой, не знает реально сложившихся событий».

Размышления прервал звонок дежурного по ВВС.

— Товарищ член военного совета! Получено указание о том, чтобы распоряжение военного совета округа и командующего ВВС о подъеме в воздух боевых самолетов не выполнять!

— Чье распоряжение? — спросил Телегин.

— Не знаю. Позвонили из Генштаба.

«Что за чертовщина! — не сдержался Телегин. — Кто же мог отдать такое распоряжение? Звонить в Генштаб? Кому? Шарохину? Шапошникову?»

Шарохин ответил, что он ничего об этом распоряжении не знает, что здесь кто-то напутал, надо уточнить в ВВС.

На вопрос Телегина комиссар ВВС В. Лякишев сказал, что к вылету готовится группа бомбардировщиков Пе-2 и СБ для нанесения ударов по мехколонне в районе Юхнов — Малоярославец, но поступила команда из Генштаба дежурному, а тот не удосужился спросить фамилию и должность отдавшего такое чудовищное распоряжение. Сбытов, уточнил Лякишев, не появлялся.

Телефоны почти не умолкали — звонивших, как правило, интересовала обстановка под Малоярославцем; Телегин, испытав горький урок, отвечал сдержанно, советовал уточнить в Генштабе или в штабе фронта.

Без стука вошел чем-то расстроенный полковник Сбытов и молча положил на стол исписанный лист бумаги.

Телегин прочитал: «Военному совету МВО. Прошу сегодня же освободить меня от должности командующего ВВС МВО и отправить на фронт рядовым летчиком. Командовать ВВС округа больше не могу. Полковник Н. Сбытов».

После разговора Берия с Телегиным командующего ВВС Сбытова вызвал к себе начальник особого отдела Красной Армии Абакумов — высокого роста, с длинными, почти до колен, руками — и в грубой форме потребовал объяснений по поводу сообщений о танковой колонне в районе Юхнова.

— Откуда вы взяли эти данные? Со слов паникеров и трусов?

Сбытов, не ожидавший подобной грубости, на мгновение растерялся, ответил не сразу.

— По данным авиационной разведки летчиками ВВС округа.

— А где фотоснимки этой выдуманной вами и вашими подчиненными танковой колонны? — насупив брови, «впиваясь» в лицо Сбытова, жестко спросил Абакумов.

— На истребителях нет фотоаппаратов, — поборов первое волнение, спокойно ответил Сбытов. — На двух самолетах есть пробоины — немцы обстреляли истребители из крупнокалиберных пулеметов. И еще. Летчики видели кресты на танках…

— Довольно, полковник, сочинять! Ваши летчики трусы и паникеры такие же, как и их командующий. Пишите объяснительную записку, что произошла ошибка, никаких танков в Юхнове нет, а летчики допустили преступную безответственность! И они будут наказаны.

— Никакой ошибки нет, — стоял на своем Сбытов. — За летчиков я ручаюсь, я им верю.

— Мы не верим! Вам понятно! — Абакумов почти кричал. — Вы, полковник, забыли, где находитесь! Мы с вами еще разберемся! Чем вы можете подтвердить эту вашу уверенность, какими документами, кто может свидетельствовать правдивость вашей информации? — Абакумов уже не кричал, видно, сдерживал себя, услышав в голосе Сбытова уверенность и твердость.

— Обстановку наверняка знает командир шестого авиакорпуса ПВО полковник Климов. Его летчики вылетали на перехват вражеских бомбардировщиков.

Сбытов говорил по телефону с Климовым полтора часа назад и был уверен, что командир корпуса подтвердит данные о танковой колонне.

Абакумов по телефону вызвал Климова, приказав Сбытову быть в приемной. Командующий ВВС сел на стул, положил руки на колени, закрыл глаза. «Черт возьми, — ругал себя Сбытов, — надо же было попасться в эту западню! Теперь они не отстанут. “Заметут” мигом. За распространение панических слухов, например, в военное время расстрел… Может, все обойдется. Климов наверняка поддержит».

Вошел Климов и, кивнув, исчез в двери кабинета Абакумова.

— И вы, Сбытов, заходите! — крикнул Абакумов и, обращаясь к Климову, спросил: — Можете ли подтвердить наличие немецких танков в Юхнове?

— Летали летчики ВВС округа, и я не могу подтвердить данные их разведки, — не глядя на Сбытова, ответил Климов.

— Вы, Климов, свободны. Что теперь скажете? — приблизившись к Сбытову, не мигая, сипло спросил Абакумов.

— Климов мог не знать — контроль взаимодействия ПВО с ВВС вел начальник штаба корпуса полковник Комаров в журнале боевых действий.

— Хорошо, — согласился Абакумов. — Я вызову начальника штаба корпуса ПВО.

Комаров прибыл через четверть часа. На вопрос Абакумова он ответил, что в журнале боевых действий корпуса ПВО работа летчиков ВВС не учитывается.

— Вы, полковник Комаров, свободны.

Абакумов прикрыл дверь, подошел к Сбытову, с негодованием уставился в его лицо.

— Ну, что теперь, Сбытов, скажете? Кого еще по милости вашей вызвать? Как говорят попы: Бог свидетель. Мы можем и Бога с небес на грешную землю доставить. Мы все можем, Сбытов! Зарубите себе на носу! Доложите военному совету округа, что вы своим поступком заслужили освобождение от должности командующего ВВС, а по законам военного времени вас надо судить! Это мнение особого отдела наркомата обороны. Так и доложите. А мы посмотрим на вашу дальнейшую работу. Идите!