От удара майора швырнуло на Айдарова, сбило с ног, куда-то понесло, и в конце концов он ударился спиной о стену.

Удар машины снес с крыши чеха, оседлавшего машину как коня. Видимо, он рассчитывал так въехать в здание НИИ. Уже вставая, Стольникову снова пришлось упасть – чтобы не оказаться объектом тарана в очередной раз. Крепкий здоровый боевик, слетев с крыши и переворачиваясь как кукла, махал руками с единственной целью упасть осмысленно. Пролетев над головой успевшего пригнуться майора, он исчез уже за позицией оборонявшихся разведчиков. Вскоре Стольников услышал два одиночных выстрела. Это кто-то из ребят обозначил конец жизни «летуна».

Услышав нудный скрип и грохот, обернулся. Чехи столкнули с перрона на пути беспомощный «УАЗ». В освободившемся просвете перрона Стольников увидел мчащийся на приличной для данных условий скорости точно такой же «УАЗ».

Бойцы, осознав маневр и планы боевиков, кучно выстрелили по кабине машины. Сначала пули отскакивали от ветрового стекла, потом на стекле появилась трещина, вскоре – паутина, и, наконец, последние выстрелы превратили стекло в крошево…

Машина вздрогнула несколько раз – вероятно, водитель пытался «поймать» дорогу, ударила мертвое тело одного из подстреленных разведчиками бандитов и подскочила вверх. Опустившись на два правых колеса, она перевернулась…

Плотность огня разведчиков была такая, что от искр, появлявшихся в местах соприкосновения пуль с днищем, машина светилась праздничным фейерверком. Перевернувшись, она метров тридцать катилась на крыше, а потом Стольников услышал взрыв, который повалил его с ног, заставив выпустить оружие и прижать ладони к ушам…

– Мать вашу, пилоты!.. – прокричал он, пытаясь понять, не утрачен ли слух. Но страшного не случилось, его даже не оглушило. Голову давило изнутри, но он знал – это временно…

Взрыв разметал порядки боевиков.

Заскочив в машину и распахнув водительскую дверцу, Стольников ногами вытолкнул тело убитого боевика на перрон. Сел за руль и захлопнул дверцу. Сделал он это вовремя, потому что по двери и стеклу тут же ударили пули. Саша включил заднюю передачу и помчался по перрону. Три или четыре раза машина вздрогнула, вильнув кормой. И каждый раз, отрывая взгляд от зеркал заднего вида и глядя в ветровое стекло, майор видел покалеченные тела бандитов. Один из них оказался между стеной и машиной, и его растерло как бревно, оказавшееся меж зубьев тяжелых шестеренок.

Расчистив таким образом дорогу, Стольников включил первую передачу, вторую, и быстро подъехал к тому месту, где стоял.

Распахнул дверцу и прокричал:

– Ко мне, скорее!..

Сообразив, что замыслил командир, бойцы, стреляя и перекатываясь, стали продвигаться к машине…

Майор увидел, как за одной из колонн «вокзала», ожидая, когда первый из разведчиков с ним поравняется, стоял и держал автомат бородатый боевик.

Саша снова распахнул дверцу.

– Лоскутов, колонна!.. – срывая голос, прокричал.

Но в грохоте перестрелки его никто не услышал.

Майор выскочил из кабины, успев заметить, что Ермолович уже в двух шагах от «УАЗа». Он прикрывал Айдарова, который прижимал к телу руку. Со снайпера лилась кровь, как из треснувшей банки томатного сока…

До колонны, за которой его ждал боевик, Лоскутову оставалось сделать три шага.

Стольников вскинул винтовку, но спусковой крючок без сопротивления поддался пальцу. Патронов в магазине не было.

Боевик не ждал появления перед собой врага. Он ожидал его появления из-за колонны. Поэтому, когда майор возник перед ним, чех на мгновение растерялся. Потом размахнулся…

Стольников понял, что ему в лицо летит автомат. Отбив его рукой, он хотел схватить боевика за шею, но… Заточка сверкнула перед его лицом и непременно клюнула бы его в глаз, не качни майор головой в сторону.

Саша никогда не видел таких заточек. В локоть длиной и отточенная, как игла, она без труда вошла бы и в железо. Преимущество боевика заключалось в том, что этой пикой он мог орудовать наугад, и шансы на успех были высоки.

– Черт!.. – вырвалось из уст Стольникова, и он отступил.

Мог бы помочь Лоскутов, но боец не видел происходящего за колонной…

– Не нравится, да? – оскалившись, заорал чех. – Не нравится, да?!

– Не нравится, – процедил Стольников, выставляя вперед руку и двигаясь на расстоянии.

– Наколю, шакал, как свинью!

– Ну да, ну да… – улыбнулся одними губами майор.

Перрон – слишком тесное место для выяснения отношений с человеком, стремящимся проколоть тебя холодным оружием.

Боевик так быстро и ловко шил своей иглой пространство перед собой, что Стольников едва успевал уклоняться.

Через секунду пришло понимание простого факта. Если боевик хотя бы раз оторвет взгляд от него, чтобы посмотреть за спину – а ведь там враги, он – труп.

И когда боевик все-таки обернулся, пытаясь оценить положение дел за спиной, майор понял, что это шанс. Да и не было уже времени на танцы. «УАЗ» ждал пассажиров, тарахтя двигателем.

Выбросив вперед руку, Саша изо всех сил ударил боевика кончиками пальцев по глазу. Касательная пощечина силой в одну килотонну. От таких ударов лопаются глазные яблоки, но Стольникову достаточно было просто сбить его с толку. Двенадцать лет назад он выиграл бутылку коньяка у командира автомобильной роты, разбив таким образом граненый стакан.

Чех заорал, как ошпаренный, и схватился свободной рукой за глаза.

Рванувшись вперед, Стольников повторил удар ногой. На этот раз подошва кроссовки угодила бандиту под челюсть. Как раз туда, куда майор и метил.

Задохнувшись и прекратив рев, он стал рвать на себе куртку. Бандиту казалось, что это поможет воздуху прорваться в его травмированное горло. Стольников схватил его за волосы на макушке и рывком подтянул к себе. Завел локоть под челюсть и одним движением сломал ему позвонки.

– Нужно на месте определяться, кого хочешь наколоть – свинью или шакала… А двоих сразу – это невозможно… К машине!..

«УАЗ» слегка присел под тяжестью тел. В машине находилось людей больше, чем было предусмотрено техническими характеристиками. Но Стольников знал – у подвергшихся рестайлингу машин прокачивается все в равной степени. Таскать на себе броню машина без усиленной подвески не сможет.

– А теперь держитесь, ангелы смерти!.. – взревел Стольников, и машина помчалась задним ходом по перрону.

Ничего хорошего это не предвещало.

В какой-то момент бойцы почувствовали, что машина зависла в воздухе. Но длилось это только мгновение. Мощный удар подбросил разведчиков к потолку и раскидал по салону даже в условиях тесноты… Майор заставил машину прыгнуть с перрона на рельсы.

– Сколько мы сможем ехать на задней передаче, я не знаю, – признался он, когда освещенная арка перрона скрылась в темноте. – На машинах задним ходом долго не ездят. Крякнется коробка – пойдем пешком. А разворачиваться здесь, уж простите, негде.