Тамара Николаевна резко выдохнула.

– Упал самолет в море. Из-за генеральской мебели столько человек погибло. Не стало моего Женечки. А мерзавцы в папахах решили правду скрыть. Родственникам объявили, что солдаты погибли во время учений, дескать, в самолете двигатель отказал. Много ли нам надо? Поверили мы. Но тот летчик, который из-за плохих погодных условий отказался транспортным самолетом управлять, рассказал правду. Генерала все-таки уволили, или как там это у военных называется, а полковника отдали под суд. Но он в тюрьму не сел, испарился из камеры. Убил Женечку, других ребят, а сам на свободе оказался. Я всю жизнь в аптеках работаю, провизор по образованию. Зарплата аховая, чиновных-богатых-знаменитых друзей не имею, жила в «распашонке» двадцать четыре метра площадью, где кухня мне в боках мала… В общем, ничего у меня не было. Как мне за смерть Женечки отомстить? Я только плакала.

Тамара Николаевна схватила со стола карандаш и начала его вертеть.

– В аптеку, где я работаю, мужчина ходил, что неподалеку жил, Петр Юрьевич Венькин. Всегда перед закрытием забегал. Я засов задвинуть хочу, а он говорит: «Простите, Томочка, припозднился». Мы в конце концов подружились, я к Венькиным в гости ходить стала. Жена Петра, Маргоша, постоянно всякие успокаивающие пила. Один раз Петя у меня попросил препарат особого хранения. Я ему ответила: «Мы близкие приятели, могу тебе одну коробочку дать. Да только нельзя такие таблетки без наблюдения доктора принимать. Извини, конечно, но Маргарита уже находится в зависимости от транквилизаторов, почти наркоманкой стала. Понятно, что простые пилюли на нее действовать перестали, поэтому ты просишь «тяжелый» препарат. Но это тупик. Надо не другие снадобья искать, а Риту лечить». И тут он мне рассказал про то, как дочка погибла. А я ему поведала про Женечку. Спустя неделю Петя мне сделал интересное предложение.

Окошкина потерла лоб.

– У Венькина был дом. Пять этажей. Столько же квартир. В нем жили семьи… – Тамара Николаевна показала рукой на Михаила, затем на Зиновия Павловича: – Лапины и Цыганковы. А еще Надежда Реутова. У всех у них были убиты близкие, а преступники ухитрились сбежать. Мерзавцев не поймали, да и не особенно старались. Поэтому Петр решил, что сам займется поиском гадов. Собрал команду, в нее вошли Светлана, Михаил, Зиновий, Вера. Цыганковы вообще-то не муж и жена.

– Долго нам еще этот бред слушать? – взвился профессор.

Окошкина рассмеялась.

– Ой-ой! А то никто этого не знает. К тебе вечно любовницы шастают, студентки. Брак вы оформили, чтобы вопросов не возникало, почему вместе живете.

– Ну, я пошел! – воскликнул преподаватель.

– Нет, – возразил Олег, – вам придется остаться здесь.

– Вера, за мной! – скомандовал Цыганков, поднимаясь.

Но его супруга покачала головой:

– Тамара права. Я тоже не хочу более в этом участвовать.

– Ага, побежали крысы с корабля, – обрадовалась Окошкина. – Оно и понятно: Петя-то умер, денег мало стало. Те, кто за мзду работал, решили в кусты свалить. Надька за идею боролась, а вы ее убили.

– Я не крыса, – парировала Вера, – и деньги были для меня на последнем месте. Тамара не лжет, мы с Зиновием только на бумаге супруги. У меня своя беда – изнасилование. Преступника задержали, на нем оказалось много аналогичных случаев. Теперь догадайтесь, откуда он удрал? Из автозака! Да, я жива. Восемь раз прооперирована, никогда не стану матерью. Но если бы и могла, все равно ничего не получится, я ни с одним мужчиной в постель не лягу. Я очень хотела найти сволочь, которая меня изуродовала морально и физически. Мечтала, как буду его убивать – медленно, с наслаждением…

Михаил откашлялся.

– Мы не совершили ничего плохого. Да, ловили беглых отморозков. По сути, выполняли чужую работу. Все, кого мы привозили в квартиру на первом этаже, были судом приговорены к пожизненному заключению.

– Руки у них по плечи в крови! – крикнула Светлана. – На совести каждого по десять, двадцать жертв. Дети, женщины, старики.

– Вы их убивали, – напомнил Олег.

– Нет! – хором ответили Цыганков и Света.

– Господа, не надо глупо врать, – попросил Макс.

– Мы приводили в исполнение приговор, – уточнил Зиновий Павлович.

– В России действует мораторий на смертную казнь, – напомнила я, – а вы отправляли преступников на тот свет.

Вера посмотрела на меня.

– Пойманного беглеца запирали в деревне. У Петра там специальный дом оборудован. Убежать оттуда невозможно. Там новейшая сигнализация. Кандалы на руках-ногах, на лице маска, которая не позволяет глаза открыть. Предупреждались родственники погибших, они собирались на первом этаже. Мерзавца в мини-вэне в ящике доставляли в квартиру, мы опрашивали присутствующих: кто за смерть? И на основании голосования выносили вердикт: или используем яд, или отдаем объект в руки закона. Петя всегда объяснял: «Жизнь в спецколонии намного хуже смерти». И показывал собравшимся документальные фильмы о пожизненниках. И правда жуткие.

– Большинство родственников голосовало за заключение, – вмешалась Тамара Николаевна. – Пока идет расследование, суд, кажется, что люди готовы убить тех, кто им столько горя причинил, они вслух заявляют об этом своем желании. Но когда до дела доходит, мало кто вопит: «Убить его!» Сначала все молчат, переглядываются, кто-то плакать начинает, потом один из собравшихся шепчет: «Не хочу брать грех на душу. Пусть на зоне сидит и мучается». Родственники поспорят, покричат, повоют, и мерзавца увозят. Живого!

– Куда? – спросила я.

– Преступника мы доставляли к головному офису Главного управления исполнения наказаний, – сказал Зиновий Павлович. – Звонили им, ждали поодаль, пока выйдут и заберут его. Под уколом мразь перевозили.

– Да, так все и делали, – слишком честными голосами заверили Светлана и Михаил.

Я посмотрела на Макса. Понятно. У них есть кто-то в структуре, которая ведает заключенными, команда связывалась со своим человеком.

– А кто занимался транспортировкой? – заинтересовался Вульф. – Имею в виду шофера белого фургона, взятого внаем. Он назвался Иваном. А нам известно, что мини-вэн брал напрокат мужчина, который показывал паспорт умершего Васькина.

– С ним имела дело исключительно Реутова, – живо сказал Цыганков, – кое в какие детали она нас не посвящала.

– Мы, вернее, каждый из нас выполнял свою работу, – подхватила эстафету вранья Светлана, – в технические вопросы не вмешивались. С Иваном незнакомы.

Я молча посмотрела на Лаптеву. Поскольку Надежды Владимировны нет в живых, команда получила возможность говорить про нее что угодно. Но ясно же как день, что они в курсе, кто такой перевозчик, но не хотят сообщать его настоящее имя.

– Значит, вы никого не казнили? – уточнил Фокин.