Ну просто спектакль одного актера, подумал Хикс, отступая назад. По крайней мере, наглости ему не занимать.

— Я могу все для тебя устроить, дурень. Никто другой не сможет.

Эдди был хитер и нагл и достаточно осмотрителен. Он действовал наугад, но находился в более выгодном положении и вполне мог рискнуть его отстаивать. Его слабость, подумал Хикс, в том, что он излишне оптимистичен, как все деловые. И при всем его богатом воображении не настолько хороший психолог, чтобы разобраться в малознакомом человеке.

Он потер щеку, куда угодил кулак Эдди. Звук удара еще отдавался в его душе, как мантра.

— Ты слишком самоуверен, Эдди, — сказал Хикс.

Тень настороженности мелькнула в глазах Эдди — и пропала.

— Ты так считаешь? Ха!

— Бабла ты не привез.

Эдди улыбнулся:

— Не боись, бабосы будут. Вот закончим здесь и поедем провернем все за милую душу.

— Ради бога, Эдди, что закончим?

Эдди пожал плечами: мол, ну что тут непонятного.

— Накачаем Джеральда. Чтобы прочувствовал, что это такое. И он дает нам отступного, потому что он из порядочных, а мы заставим его нас бояться.

— Как?

— Как? В его жизни появишься ты, вот как. Тогда он захочет, чтобы все стало как прежде, когда он ничего такого не знал. — Он приятельски похлопал Хикса по руке. — У тебя все прекрасно получится. Смотри веселей!

Хикс засмеялся.

Эдди расплылся в радостной улыбке:

— Ты смеешься. Значит, тебе это нравится.

— Конечно, — сказал Хикс. — Все, что пожелаешь.

Эдди и Хикс вернулись в дом как раз в тот момент, когда Джоди объясняла Мардж, что она в душе революционерка, а если Джеральд сейчас и не революционер в душе, то она считает, что скоро им станет. Хикс был так возбужден, что, когда сел рядом с ней на кровать, Мардж почувствовала это по его напряженному телу. Его бледная рука лежала на колене, трупно-белые пальцы непрестанно сжимались и разжимались. Посмотрев на его лицо, она поразилась, что он странным образом чем-то напоминает Эдди Писа, и тут же поняла чем: улыбкой. Он натянул эдди-писовскую улыбку себе на лицо в какой-то скрытой издевке. Когда он обратил улыбку к ней, она восприняла ее как сигнал, смысла которого не могла понять.

— Всем ширяться! — скомандовал Эдди.

Джоди секунду внимательно смотрела на него, потом хихикнула, прикрыв рот рукой:

— Именно так я представляю себе настоящего наркодельца. Только взгляните на него.

Все посмотрели на Эдди Писа.

— Я тоже, — сказал Хикс.

— Наркоделец не я, — мягко сказал Эдди, — а Рэймонд. Он из первых хиппарей. Весь мир для него — один сплошной кайф.

— На что это похоже? — спросил Джеральд. Он начинал получать удовольствие от происходящего.

Хикс подошел к нему и забрал не глядя бутылку.

Эдди наблюдал за ним.

— На что это похоже, Рэймонд?

Хикс прикрыл на мгновение глаза, глотнул бурбона и улыбнулся ему такой же улыбкой:

— Я не знаю, на что это похоже, Эдди.

Мардж прислонилась к нему и почувствовала, как он дрожит.

— Для чего мы тут собрались? — спросила она. — Ставиться будем или как?

Эдди подошел к ней и погладил по голове:

— Марджи хочет скэги.

— Пожалуйста! — протянула Мардж. — В самом деле.

Эдди засмеялся:

— Я ведь уже спрашивал, ты училка?

— Да, спрашивал.

Эдди хлопнул в ладоши:

— Давай, Рэймонд. Пора. Где твоя знаменитая дурь?

Бледные пальцы Хикса слегка дрожали, когда он развязывал мешок. Эдди-писовская улыбка блуждала на его губах. Мардж начинала его бояться.

Наконец пакет с героином появился на свет; все в молчаливом благоговении смотрели на него. Джеральд и Джоди даже встали, чтобы получше видеть.

— Ну вот и отлично, мистер Хикс, — сказал Эдди. — Давайте-ка теперь попробуем, на что это похоже.

С того момента, как появилась эта троица, Мардж все пыталась решить для себя, присоединяться к ним, когда они будут пробовать скэг, или же не стоит. Поскольку требовалось сделать выбор, она была склонна скорее отказаться; но с таким богатством на столе, выложенным как для полночного пиршества, ее благое намерение готово было улетучиться.

Насколько она могла судить, чувствовала она себя хорошо. Может, в последний раз это были просто нервы — нервы и отходняк с дилаудида. Если она откажется, Эдди Пис разозлится, придет в замешательство, так что стоит отказаться хотя бы ради этого. С другой стороны, жизнь — жутко депрессивная, порой пугающая штука, а под кайфом ей так хорошо и спокойно. И мысли о Джейни тогда не мучат.

— Хочешь быть первой? — нежно спросил ее Эдди.

Она взглянула на Хикса, и ей показалось, что он едва заметно качнул головой: откажись. Возможно, ей померещилось, подумала она, этим вечером она его совсем не понимала.

— Давай ты. Я еще не решила.

Эдди улыбнулся.

— Ладно, решай, Марджи. — Он оглядел компанию. — Я буду первым. Потому что это моя вечеринка.

Хикс уважительно склонил голову:

— Причиндалы твои или мои, Эдди?

— Мои, — ответил Эдди. — У меня все новое.

У него и в самом деле все было новое, в том числе и шприц, никаких импровизаций. И вата у него была, и медицинский спирт. Голливуд, как-никак.

— Вот что я называю торчковым ремнабором, — сказал Хикс.

— Это еще что! — хмыкнул Эдди. — У меня есть кокс на добавку. А то сонная прострация не для меня.

— А я так обхожусь, — сказала Мардж.

— Еще бы, конечно обходишься. Тебя ничто не берет.

Он свинтил шприц и залюбовался его блеском. Джоди наблюдала за ним.

— Но разве Эд наркоман? — спросила она мужа. — Я и не знала, что он наркоман.

Вид у Джеральда был озадаченный.

— Наркоман, наркоман, — уверил ее Хикс. — Так ведь, Эд?

Ничто не могло испортить Эдди хорошего настроения.

— Не ваше собачье дело, — ответил он добродушно.

Хикс отвинтил крышку с бутылки, ополоснул над раковиной и — пекарской мерной ложкой — засыпал, определив на глаз пятую часть, в нее порошка. Эдди, заглядывая ему через плечо, следил за его действиями.

— Достаточно?

— Потом поймешь.

— Такой хороший? — Он заглянул в крышку. — В дубовых бочках выдерживают.

На дне раковины осталась лужица. Хикс набрал воды пипеткой и сцедил в крышку, и так трижды.