Сердце ее билось так гулко, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди.

Тристан поднял было руку, чтобы ударить девушку, но, опомнившись, отшвырнул ее.

— Возвращайся в дом! — процедил он угрожающе-ледяным голосом и отвернулся.

Беттина молча прошла мимо Тристана и почти побежала по тропинке. Через некоторое время она оглянулась, но позади никого не было. Девушка торжествующе улыбнулась. Она пережила худший из штормов и все вынесла, остальное уже не играет роли! Тристан разозлился, вышел из себя и теперь, вероятнее всего, не захочет делить с ней постель.

Свобода уже близка.

Жоко Мартель беспокойно переминался у задней двери.

— Видели кэпа? Он… он все еще сердится за то, что я позволил вам уйти одной в лес? — быстро спросил он.

— А почему он должен сердиться?

— Боялся, что если отправитесь в горы, то на вас могут напасть дикие кабаны, — ответил Жоко.

— Капитан так огорчен, что срывает злость на других, — засмеялась подошедшая Малома. — Твоя мама от беспокойства места себе не находит.

— Это просто смешно! Все было прекрасно, пока Тристан не отыскал меня, — раздраженно отозвалась Беттина.

Малома снова расхохоталась.

— Лучше объясни это матери. Она сейчас в зале вместе с Мадди и моим Жюлем.

— Сейчас иду. И не тревожься, Жоко. Сомневаюсь, что капитан станет тебя ругать. Наверное, он будет в очень плохом настроении, когда возвратится, но к тебе это отношения не имеет.

Беттина вошла в залу и увидела, что мать и в самом деле беспокойно ходит из одного угла в другой. Мадлен, сидевшая на новом диване, ругала Жюля за то, что он позволил Тристану в таком плохом настроении идти на поиски Беттины.

— Беттина! — воскликнула Жоссель, увидев дочь. — Слава Богу, ты жива! Знай я, что на острове есть дикие звери, никогда не отпустила бы тебя одну!

— Я никогда не хожу в горы, мама, так что для страха нет причин! Нашла маленький пруд и купалась каждый день, но больше туда не пойду. «Особенно после того, что случилось», — с сожалением докончила она про себя.

Какое прекрасное место! Жаль, что Тристан все испортил. — Только там она обретала покой и могла забыть о том, что произошло.

— Где Тристан? — небрежно спросил Жюль.

— Остался там, чтобы успокоиться.

— Значит, поссорились из-за ребенка? — кивнул Жюль, заговорщически блестя карими глазами.

— Как… почему ты так считаешь? — удивилась Беттина.

— Я знал — это случится, хотя думал, что Тристану хватит терпения подождать, пока он не…

— Жюль! — воскликнула Мадлен. — Не смей так говорить!

Жюль уставился на служанку: остальные едва удерживались от смеха. Моряк не привык подчиняться приказам женщины, даже той, которая напоминала ему мать.

— Я… э… думаю, мне пора немного отдохнуть, — поспешно вмешалась Жоссель. — Позже присоединюсь к вам за ужином.

Дождавшись ухода матери, Беттина улыбнулась.

— Теперь, когда мама ушла, можете высказаться откровенно, месье. А ты, Мадди, помолчи.

— Я… я уже забыл, что хотел сказать, — неловко пробормотал Жюль и встал. — У меня куча дел.

— Ну, не стоит притворяться, — перебила Беттина. — Закончим разговор! Вы собираетесь сказать, что думали, будто Тристан сначала овладеет мной, а уж потом…

— Беттина! — охнула Мадлен.

— Ах, Мадди, я знаю, о таких вещах не говорят вслух, но мы не в светской гостиной, — покачала головой девушка и вновь обратилась к Жюлю.

— Вы были правы, месье, но откуда узнали о том, что мы поссорились?

— Тристан все это время с ума сходил. Глупец! Боится, что отец ребенка — не он, и это доводит его до отчаяния. Я подозревал, что он не удержится и все выложит вам, когда вернется.

Жюль помолчал и смущенно добавил:

— Но… но ведь отец именно он, верно?

— Конечно, — тихо засмеялась Беттина, — я говорила это Тристану, но, боюсь, он предпочел мне не верить.

В этот момент послышался рассерженный крик Тристана. Дверь распахнулась и с громким стуком ударилась о стену. Тристан остановился на пороге и мрачно нахмурился, увидев стоявшую у камина Беттину, но тут же подошел к столу и тяжело уселся к девушке спиной.

Она, решив не раздражать его еще больше, потихоньку направилась вверх по лестнице. Испуганная Мадлен пошла за ней. Однако Жюль предпочел остаться.

— Беттина сказала, что ты не веришь, будто ребенок твой, — начал он.

Услышав слова Жюля, девушка остановилась на полдороге, прижавшись к стене коридора. Добравшись наконец до второго этажа, Мадлен едва не наткнулась на свою питомицу, но та приложила палец к губам, и обе стали прислушиваться.

— Я уверен, ребенок не мой! — проворчал Тристан, горько вздохнув.

— Ты просто чушь мелешь, Тристан.

— Черта с два! Эта женщина лжет, чтобы добиться своего! Если она даст клятву — я спокоен, потому что знаю, она не осмелится сказать не правду. Но на этот раз Беттина наотрез отказывается дать слово, что отец — я!

— Ты оскорбил ее, даже когда спросил, твой ли это ребенок! — воскликнул Жюль.

— Ха! Это вовсе не оскорбление! Я хотел выбить из нее правду и еще не отказался от этой мысли!

— Не позволю! — спокойно объявил Жюль.

— Не позволишь? — удивленно переспросил Тристан. — С каких пор ты защищаешь эту ведьму? Сам все твердил, что ей нужна хорошая трепка!

— Да, когда она этого заслуживала, но не на этот раз! И если даже она провинилась — беременную женщину нельзя и пальцем тронуть! Ты мог бы причинить вред ребенку — своему ребенку, а этого я не допущу!

— Говорю тебе, это не мой младенец! Я знаю, Беттина лжет, только не понимаю почему. Когда он родится, сам увидишь, на чьей стороне правда, и тогда я разгадаю, какую игру ведет девчонка.

— Может, хоть тогда поймешь, что был круглым дураком, — отрезал Жюль.

Позже, спускаясь к ужину, девушка столкнулась с Жюлем. Обняв великана, девушка поцеловала его в благодарность за защиту. Жюль мгновенно вспыхнул; краска просочилась через бронзовый загар, но Беттина, улыбнувшись, пошла дальше, оставив его недоуменно качать головой.

Тристан, хмуро уставясь в пространство, сел во главе стола, и хотя не видел поцелуя, окинул Беттину неприязненным взглядом, когда та уселась на свое обычное место. Она ожидала, что Тристан вновь затеет ссору, но тот не произнес ни слова и ничего не ел, только пил ром, кружку за кружкой, но, как ни удивительно, совсем не пьянел.

Вскоре пришли остальные, и ужин прошел в атмосфере напряженного молчания; Беттина, наспех поев, быстро вернулась в спальню и пыталась заснуть, но несколько часов спустя по-прежнему беспокойно ворочалась с боку на бок.