Джеймс не казался взволнованным, он говорил спокойно и решительно, и Софи было очень интересно узнать, каким образом и что он собирается сделать. Но, очутившись на мягкой кровати, лежа рядом с ним, она не могла долго думать об этом.

Поскольку Джеймс всю сознательную жизнь старался управлять своими эмоциями, он был невероятно смущен и растерян, когда, лаская и целуя молодую жену, осознал, что теперь эмоции управляют им. Впрочем, ему казалось, что он понимает, почему это произошло.

Она попыталась проникнуть в его душу.

Вряд ли ему следовало говорить ей так много, подумал Джеймс, ощущая тепло и нежность ее кожи, вдыхая возбуждающий аромат, когда он целовал ее плоский живот. Его очаровательная американская жена пересекла океан и попыталась внедриться в его жизнь, и он позволил ей это сделать. Он ответил на все ее вопросы, и теперь мрачная сторона его жизни оказалась выставленной напоказ.

Однако, как ни странно, он чувствовал себя на верху блаженства, когда проникал в нее. Он получал удовольствие от их физической близости, и к тому же у него появилась потребность погрузиться в более глубокие отношения с женой, как в молодости он погружался в сухое и мягкое сено, прыгая с крыши конюшни. Какое это было удовольствие!

Удастся ли ему мягко и спокойно приземлиться в обычную, простую и хотя бы временами счастливую жизнь с его молодой женой?.. Пока еще Джеймс в этом сомневался.

Вздохнув, он перевернулся на спину и задумался о своем отце, который стал настоящим монстром из-за того, что он не мог быть с женщиной своей мечты, а женщина, на которой он женился, оказалась холодной, сухой и жестокой. Деда Джеймса, когда его жена сбежала из дома с любовником, ревность довела почти до сумасшествия, и в результате оба они погибли. Конечно, никто не мог доказать, что их убили не бандиты, но слухи ведь тоже не возникают на пустом месте...

Софи не была ни сухой, ни холодной, ни жестокой, она не давала ему никаких поводов сомневаться в своей верности и хотела только любви, его любви. Во всяком случае, так она говорила.

Негромко застонав, Софи прижалась к нему, и Джеймс крепко обнял ее и нежно поцеловал в лоб. Оставшуюся часть ночи он проведет с ней, это решено.

Джеймс снова подумал о своем отце. Испытывал ли отец когда-нибудь такую нежность, которую он чувствовал в этот момент? Неужели это и есть любовь... или только начало любви? Сомнения мучили его. Кто знает, возможно, и он тоже способен полюбить...

В эту ночь Марион сидела одна в своей комнате у стола и при свете свечей рассматривала изумительное ожерелье, сделанное из опалов и бриллиантов. Затем, положив его в коробку, она завернула коробку в бумагу и вдруг заплакала, всхлипывая и давясь, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить горничную. Ожерелье являлось фамильной драгоценностью, но теперь она должна была отправить его в Париж, чтобы никогда больше не увидеть; это разрывало ей сердце, но у нее не было выбора.

Если это удержит его от приезда в замок Уэнтуорт, то слезы ее окажутся не напрасными.

Лили вернулась в замок Уэнтуорт за день до того, как должны были приехать гости. Софи, невероятно обрадованная ее возвращением и одновременно обеспокоенная тем, что ей рассказал муж, поторопилась во двор, чтобы приветствовать молодую девушку.

– Полагаю, лорд Мэндерлин тоже приедет? – спросила Лили после того, как они обнялись.

– Да, я послала ему приглашение.

Сбросив с головы капюшон, Лили воскликнула:

– Ну, теперь я понимаю, почему мама так торопила меня с возвращением!

– Но она ведь не собирается выдать вас за него замуж? – спросила Софи, вспомнив о том весьма не романтическом предложении, которое граф сделал ей, когда они были в Лондоне. Кроме того, он почти вдвое старше Лили. Неужели никто в этой семье не верит в то, что существует любовь, с грустью подумала Софи, неужели никто даже не знает, что это такое?

– Наконец-то я дома! – Лили огляделась и, обрадовано взяв Софи под руку, направилась в дом. – И теперь рядом есть кто-то, кто смотрит на мир такими же, как у меня, глазами. Мама ничего не понимает, так же как и Джеймс. Я так рада, что вы появились в этом доме, Софи. Вы, конечно, не допустите, чтобы они заставили меня выйти замуж.

– Заставить вас? Ну что вы, Лили, теперь же не средние века.

Девушка с сомнением посмотрела на Софи, отчего у молодой герцогини возникло какое-то неприятное ощущение. Она решила, что ей надо быть более осторожной при выборе выражений.

– Я уверена, что и Джеймс, и ваша матушка заботятся о вашем благе. Они оба хотят, чтобы вы были счастливы.

– Ах, если бы так! Я точно знаю, что для мамы самое главное – выдать меня за человека с высоким титулом, и при этом ей совершенно не важно, что он собой представляет.

Слушая Лили, Софи вспомнила, как стремилась покинуть Нью-Йорк, чтобы избавиться от ухаживаний безумно скучного мистера Пибоди, который понятия не имел, что такое улыбка.

– Ну а Джеймс... – продолжала Лили, – он просто не слушает меня, когда я пытаюсь объяснить, что мне нужно для счастья. А может быть, он и не хочет ничего слышать...

– Мне кажется, что лорд Мэндерлин не относится к тому типу мужчин, которые могут вам понравиться.

– Мой тип мужчин? Это звучит так по-американски. А как вы думаете, кто может мне понравиться?

Софи рассмеялась:

– Я не знаю. Это вам придется решать самой. Думаю, вы это поймете, как только увидите такого человека. В ваших глазах он будет самым красивым, самым обаятельным мужчиной на свете. Будем надеяться, что вам повезет, и вы влюбитесь именно в того, кого одобрит ваша матушка.

– Вам, кажется, уже повезло. – Лили усмехнулась. На это Софи промолчала.

Поднявшись по лестнице и поздоровавшись с домоправительницей, они прошли в комнату Лили. Софи выслушала рассказы Лили о ее тетке, о пребывании в Эксетере и о неприятностях, связанных с Мартином.

– Могу я задать вам один вопрос? – спросила Софи, взяв Лили за руку.

– Конечно. Мы же теперь сестры, вы не забыли?

Улыбнувшись, Софи кивнула.

– Несколько дней назад Джеймс рассказал мне кое-что о вашей семье... о вашем отце.

Убрав руку, Лили взглянула на невестку, потом встала и подошла к окну.

– И что он вам сказал?

– Судя по его рассказу, ваш отец не был добрым человеком.

– Это правда. Но что толку теперь говорить об этом?

– Иногда таким способом мы можем помочь себе.

– Как это? – Лили настороженно посмотрела на Софи.

– Разве не приятно почувствовать, что самое трудное осталось позади и больше не повторится?

Лили ответила не сразу.