Олег тряхнул головой, отгоняя вкрадчивые посторонние мысли. Ему по-прежнему было страшно до спазма в кишках, он чувствовал, что весь покрыт холодным потом — но теперь на это наслоилась злость. И на себя, и на эти мысли — стопроцентно чужие, подсказанные со стороны. Смахивает все это на бомбу замедленного действия, которую мне в черепушку заложили, констатировал он почти спокойно. Во время инициации или когда-то позже — не суть важно. Та самая пресловутая «перепрошивка мозгов», некий встроенный предохранитель, только на сей раз он почему-то не сработал. И я вам, ребята, скажу, почему, подумал он холодно и зло. Потому что ставили этот капкан на совершенно конкретного человека — Олега Панина-прежнего, нормального, можно даже сказать, типичного «снайпера», а попался в него совершенно другой персонаж. И дело тут даже не в Тропе, меня разобравшей и собравшей заново — это сам я изменился на этом пути. А вы чего ждали — что человек, у которого отобрали все, во что он худо-бедно верил, останется таким же, как и был? Ха-ха три раза! Нет, друзья-приятели, слишком большой кровью мне мои решения достались, чтобы вот так, запросто их менять. И не возьмусь я судить, лучше новый Панин, чем прежний, или совсем наоборот. Он просто другой, и этого достаточно.

Он ладонью смахнул со ступеньки пылюку, уселся, закурил. Руки вроде бы не тряслись — уже плюс. Как и обычно, злость помогла сосредоточиться, мобилизоваться — универсальная штука, если вдуматься… Он даже нашел в себе силы невесело усмехнуться: возможно, если сейчас «перестать быть», я и насолю господину полковнику, только вот основная задача, то, ради чего я сейчас вообще шевелюсь, так и останется в исходном состоянии. И решать ее будет уже не Панин Олег, а другой такой же Леваллуа, или Дженкинс, или очкастый «ревизор». А к этим господам ни малейшего доверия быть не может — спасибо, нагляделись, чего они стоят…

Ладно, с тем, что идем до конца, вроде бы уже давно определились, и не каким-то левым голосам в голове (ох, дожились, Олег Николаевич!) с этого пути нас своротить. Но вопрос-то остается открытым: отсюда надо как-то выбираться. Что делать, когда тебе снится кошмар? Первое, что приходит в голову — элементарно проснуться. Но это в данном случае не годится, это в данном случае то же окошко, вид сбоку… Что-то подсказывает, что надо сначала здесь отстреляться, а уж потом возвращаться. Логика квеста, мать его дери…

Олег поднялся, подошел к окну — за грязным, засиженным мухами стеклом как ни в чем не бывало светило солнышко, играло бликами в листве молодого деревца, вырвавшегося из земли под самыми окнами. Никакой смерти там видно не было, конечно — но Олег-то прекрасно знал, что никуда она не делась. Она, зараза, дама терпеливая… Странное дело, почему-то панический страх почти уравновесился злостью — он по-прежнему был здесь, но не туманил рассудок и не толкал под локоть. Во всяком случае, Олег чувствовал, что может обдумать ситуацию спокойно, без спешки.

Хорошо, попробуем рассуждать. Вся эта ловушка существует единственно в твоей голове, Панин. Следовательно, и выход из нее должен содержаться там же. Логично? Логично. Что тебя здесь удерживает? В первую очередь страх. И фишка тут определенно не в том, чтобы его геройски преодолеть и помчаться с шашкой наперевес громить правых и виноватых. Надо… надо сделать так, чтобы он перестал быть страшным. Что для этого нужно? А нужно для этого либо сделать из оного страха посмешище, либо разнести его к едрени матери с помощью логики. Вот как-то так…

Он желчно усмехнулся — гладко было на бумаге… Поводов для юмора в ситуации как-то не усматривалось, а изобретать их совершенно не тянуло. Представить так бывшего «снайпера», опера, ищейку, сидящего в пустом пыльном доме и вымучивающего дурацкие несмешные шуточки по поводу своего положения — в самом деле, уржаться… Тут если над кем и смеяться, то разве что над собой, придурком, загнавшим себя в идиотскую ситуацию. Этаким божком местного значения, сотворившим камень, который не может поднять. А теперь, значит, ходит наш «творец» вокруг этой самой каменюки и репу чешет: а как бы это ее силой мысли расколоть, да еще при том не просыпаясь?..

Да и с логическими возможностями наблюдался изрядный напряг. В конце концов, все здесь было ненастоящее, включая и саму эту ловушку. Все, кроме смерти… И истоки страха, который Олег испытывал, лежали где-то в реале, а не в этой… аллегории. Значит, и бороться с причинами страха — или избегать ситуаций, которые загнали б его в ловушку, подобную нынешней — тоже следовало в реале, но для того, чтоб туда вернуться, надо сначала разобраться с проблемами здесь, в герметичном — очень герметичном! — мирке, выращенном из собственного страха, имеющего корни в реальности… Замкнутый круг, так его и не так кривым циркулем…

— Верно, замкнутый круг.

Олег уже настолько утихомирил свой страх, что смог обернуться не рывком и с воплем, а вполне себе вальяжно, даже навесив на морду скучающую гримасу. На диванчике, вытянув ноги, развалился оборотень. Элм, старый знакомец по Вундерланду, только почему-то в косухе и вытертых джинсах. Правда, кожаный хайратник с охранными символами по-прежнему на лбу, и желтые кошачьи глаза глядят все так же внимательно. Сколько ж тебе лет, парниша? — ни к селу ни к городу подумал Олег. Зуб на рельсы, все мы по сравнению с тобой пацанва сопливая… Пришел, значит, лично за мной приглядеть, да?.. Твой-то здесь какой интерес? Или… Или ты действительно о судьбах мира заботишься?

Почему-то он даже не удивился — словно изначально тут именно этого оборотня и ждал. А впрочем шут его батьку знает, может и ждал, усмехнулся про себя Олег. По крайней мере, надеялся на встречу с кем-то, кто лучше меня понимает ситуацию — и не преследует свои цели. Благие, мать их и бабку, цели… Все-то вокруг, от Руди с Марком до скотины Леваллуа, хотят как лучше, только кому лучше — вопрос открытый.

— Замкнутый круг, — спокойно, почти равнодушно повторил оборотень. — Но не заколдованный.

— Началось в колхозе утро… — вздохнул Олег. Странное дело: почему-то сейчас с оборотнем он чувствовал себя спокойно, как со старым приятелем. Анекдот ему, что ли, рассказать?.. — Ты можешь хоть сейчас загадками не говорить? И без тебя башка пухнет, а тебе бы только новые вопросики подкидывать…

— А тебе что, нужны ответы? — несказанно удивился Элм.

— Догадливый вы народ, ребята…

— А каких ответов тебе хотелось бы? — пожал плечами оборотень. — Главный ответ ты уже дал себе сам. Ты знаешь, куда идешь и чего хочешь — так чего тебе еще надо?

— Дал ответ, говоришь… — Олег присел на корточки у стены, нашарил в кармане сигареты. — Для себя, на свой вопрос, может, и дал. Только вот если он неверный — платить-то придется не только мне. А я до сих пор в этом мире не разобрался, так, тычусь вслепую, все на ощупь, все наугад…

— Ты считаешь, что мы разбираемся лучше? Мы просто видим этот мир по-другому, мы не вправе даже советовать вам — можем только предостерегать. Но ведь ты сам видишь — мы с тобой понимаем друг друга с трудом. А с кем-то другим, пожалуй, не поняли бы и вовсе — с кем-то из тех, кто пробует решать за весь мир.

Олег хмыкнул, закурил. Разговор выходил какой-то несуразный, словно не с оборотнем он спорил, а отвечал на какие-то свои обрывочные мысли.