Это было хорошее решение и экономило нам баранов. Две-три маральих туши — и вопрос решён. А может, и рыбка будет: река выглядела многообещающе.

Успокоившись, я начал обходить лагерь, проверяя, кто чем занят.

Шасти возилась с дедушками — поила их чаем, кормила разговорами. Айнур, Ичин и Майман разделили обязанности по подготовке вечернего обряда — работа так и кипела. Йорд тоже не подвёл — учил мальчишек летать.

Видя, что все пашут, я решил присоединиться к старшей группе «лётчиков». Мой волк, Мавик, бузил и не подпускал других наездников. Пора и ему заняться делом.

Площадка для полётов была отмечена несколькими большими камнями, которые служили в полёте ориентирами для приземления.

У одного из камней грустно сидел Кима.

— Ты чего? — спросил я.

— Так вот… — он задрал рубаху и показал свежую повязку.

— Шасти поймала и перевязала? — спросил я.

— Ага, — вздохнул он. — Она рану вскрывала, мазью шипучей мазала. Йорду сказала, чтобы сегодня меня не брал. Все летают, а я…

— Ничего! Ещё налетаешься! — я легонько хлопнул его по плечу и побежал к волкам.

У нас их теперь было даже в избытке. Больше десятка осталось лежать на травке.

Мавик тут же вскочил и полез ластиться. Потрепав его по шее, я оглянулся: осенило, что Киму можно отпустить к рыбакам. Хоть вздыхать так тяжко не будет.

Но Кимы уже не было возле камня! А куда он мог деться?

Я забрался Мавику на спину и послал его вверх.

Вон он, Кима! Идёт с Эльдэ, сыном Чиена, в сторону леса. Торопятся, оживлённо болтают. Это куда они, интересно, намылились?

Интерлюдия

Кима сидел на камне и вертел в руках нож.

Хороший нож, перекованный из привезённой из-за перевала стали. Последняя память о старшем брате. И она немножечко помогла сегодня. Хоть и не шаманская вещь, но всё же…

Багай всё-таки разрешил Киме немного поупражняться. Совсем немного — вполовину меньше, чем всем остальным.

Как обидно, что стрела угодила именно в него! Словно он — какой-то особенно невезучий! Лучше бы убила уже, что ли? Хоть не сидел бы вот так, когда всем хорошо, все с волками возятся, а он…

И нечего принести в подарок духам. Совсем нечего! Игель говорит: духам нужен подарок, чтобы вернуть удачу. Кожаный шнурок, украшенный перьями и хвостами белок, тушка глухаря, зимняя шкурка рыси.

Как ему сейчас такое добыть, если боль мешает охотиться? Да и не отпустят из лагеря. Спросят: «Зачем идёшь?» — а сказать нечего. Жертву духам нужно приносить одному, втайне от всех.

Кима вздохнул и замотал головой, прогоняя дурные мысли. Нечего ныть, когда полезных занятий хоть отбавляй.

Парень уселся поудобнее и начал выкидывать руку с ножом в фальшивом ударе. Кай говорил, что такие удары очень полезно отрабатывать даже без противника.

А если представить перед собой ютпу — вот тебе и противник. И хорошо-то как сразу! Бац эту ютпу, бац, бац!

Устав, Кима взялся перехватывать нож то правой рукой, то левой. Так делал Кай, Гэсар, настоящий воин, когда задумывался о чём-нибудь у вечернего костра. Перехватывал и с размаху всаживал в землю!

Конечно, левая рука Кимы была слабее правой, но он усердно тренировался. Ему очень нужно было встать среди лучших учеников, рядом с Багаем и Лойченом, иначе зачем он вообще родился?

Духи не дают два раза таких шансов: из вайгальского пленника превратиться в тайного ученика самого великого воина, способного поражать демонов и отродья Эрлика!

Вот так её, эту ютпу! Так! Так! И все кишки вайгальские он изрубит в такую же кашу, как эта земля!

— О, да ты — крутой воин! — раздалось над ухом.

Кима поднял голову и увидел одного из людей военачальника Айнура. И даже узнал его — это был сын мастера-фехтовальщика, с которым почему-то всё время ссорился Кай.

Мастер нравился Киме, хотя Каю, конечно, виднее, кто лучше умеет обращаться с мечом. А вот Кима вовсе не отказался бы позаниматься и с мастером, и даже с его сыном — тоже, наверное, знатный мечник?

Хвалит даже. Правда, за зря.

— Какой же я — воин? — вздохнул парень и показал перевязанный бок. — Меня не берут, меня стрелой проткнуло почти насквозь.

— А лечат? — заботливо спросил сын фехтовальщика. — Рана чистая?

Он был раза в два старше Кимы, но очень худой и угловатый. И оттого сам казался подростком.

— Чистая, — кивнул Кима. — Меня Шасти совсем недавно перевязала.

— Это хорошо. — Сын фехтовальщика коснулся раскрытой ладонью груди. — Я Эльдэ. Воин «крови дракона».

Кима с удивлением отметил, что на поношенной, но крепкой кожаной рубахе Эльдэ не висит ни одного амулета. Зачем он их под рубаху прячет?

Кивнул. Воинам крови присяга давала право причислять себя к роду дракона, носить магические «драконьи» мечи. Это — лучшая судьба для воина худого рода.

— Знаешь, про воинов крови? — спросил Эльдэ.

— Знаю, — кивнул парень. — Я — Кима. Мать моя — белка, а кто отец — не сказали. Тоже возьму себе род мечом. Потом, когда бок заживёт.

— А хочешь помочь мне? — спросил Эльдэ. — Старшие-то, я вижу, все заняты.

Он оглянулся на тех, кто занимался с волками: учил слушаться простых команд.

У Кимы словно пружина в ногах разогнулась: так это же здорово, что старшие — все заняты! Это же просто отлично!

— Идём! — сказал он, вскакивая и пряча нож в самодельные ножны на поясе.

Только бы старший не передумал! Ведь Эльдэ — настоящий воин! Вдруг — передумает? Найдёт другого помощника, поздоровее, покрепче? Вон сколько парней на площадке для занятий!

Но Эльдэ