– Почему же?

– Какой-то странный запрет, – ответила она. – Илье нельзя принимать участие в спортивных соревнованиях на территории страны. Мы пытались зарегистрироваться, но ему отказано.

Министр посмотрел на Илью и задумчиво сказал:

– В истории Корейской Республики было всего два таких запрета. Один для японского спортсмена. Но на азиата вы не похожи. Значит, ваша фамилия Летов, верно?

– Да, да, это он! – сказала Лилия возбужденно.

На лицо Хон Джин Хо опустилась тень серьезности, словно в нем отключили режим гостеприимного дедушки.

– Мы ведь встречались раньше? – Он посмотрел на Илью, поднял руку и сам себе поставил рожки.

Тот опустил глаза. Внизу росла трава. Интересно, там водятся насекомые? Вот бы сейчас уменьшиться и сбежать, мир из листьев, стеблей и утренней росы. Сражаться со сколопендрами, ходить в рейды на термитники, дружить с майским жуком и забыть весь этот чертов киберспорт…

– …кроме того, Илья покинул финальный матч.

Он очнулся. Министр пересказывал Лилии его выходки двадцатилетней давности.

– Пойми, Лили. Не могу я самолично отменить запрет. Ваш друг, – он повернулся к Илье, – серьезно оскорбил поклонников киберспорта нашей страны.

– Ну дядя Джин, ну пожалуйста. – Она сложила руки и взмолилась мультяшным движением. – Можно же что-то придумать!

Внезапно Илья увидел за молодой женщиной маленькую девочку. Он словно очутился в прошлом, на том самом мероприятии. И, кажется, не только он. Министр посмотрел на Лилию, и в его глазах что-то мелькнуло.

– Хорошо, Лили, – сказал Хон Джин Хо. – Есть идея.

Сердце Ильи заколотилось быстрее – появилась надежда. Что бы министр сейчас ни предложил – он уже согласен. Только бы не подвести команду. Не подвести Варю.

– Вы должны принести публичные извинения, – сказал министр Илье. – Перед всеми корейскими любителями киберспорта.

Он внимательно посмотрел на него, удостоверился, что все понятно и продолжил:

– Если люди вас простят, я сниму запрет.

– Он извинится! – крикнула Лилия.

Смутившись своих эмоций, она добавила почти шепотом:

– А как это сделать? По телевизору, в прямом эфире?

Хон Джин Хо улыбнулся.

– Мы в Корее предпочитаем интернет-вещание. – Он достал из кармана телефон, нажал на экран и показал им.

Илья сразу узнал интерфейс Twitch’а – главной стриминг-платформы в мире. Он прищурил глаза и разглядел цифры канала Хон Джин Хо. Южная Корея продолжала подбрасывать сюрпризы – мало того что министр стримит игры, так у него еще почти десять миллионов подписчиков. Невероятно…

– Ты можешь выступить у меня, онлайн, – сказал Хон Джин Хо. – Будь уверен, тебя увидят все любители киберспорта в Корее.

– Я готов! – в этот раз Илья успел ответить сам за себя.

– Замечательно. Завтра, – министр заглянул в расписание на телефон, – в десять утра вам подходит?

– Конечно.

– Тогда договорились, – ответил Хон Джин Хо и добавил: – Чуть не забыл, нам нужен анонс.

Он встал рядом с Ильей, вытянул телефон перед собой, как для селфи, и нажал на кнопку трансляции. Потом что-то произнес по-корейски и посмотрел на Илью. Тот глупо улыбнулся и помахал в камеру.

Всех любопытных пришлось из номера выгнать. Не хватало еще бардака, пока он готовился к выступлению на миллионную аудиторию. Выступлению, от которого так многое зависит. Даже Галабурде не нашлось места в собственном номере – здесь остались только те, кто мог помочь. Миша знал корейский, он переведет текст извинения. Кроме того, он собирался провести ликбез по корейской культуре и сейчас распечатывал инструкцию. Лилия нужна для общения с министром. Правда, она решила совместить и вызвала своего оператора Гешу с оборудованием для съемок. На все его возражения Лилия отвечала, что «Медведи» обещали снять документальный фильм о чемпионате и что она ни за что не пройдет мимо такого крутого контента, как покаяние капитана команды на всю страну. Ну раз обещали…

Тем временем Миша разложил распечатки на кровати. Илья присмотрелся – какие-то рисованные человечки в разных позах…

– Миша, что это за хентай?

– Не время для лулзов, капитан, – ответил тот и принялся рассказывать: – В Корее между людьми сильна невербальная коммуникация. Те же поклоны, к примеру. Но и они бывают разными.

Он взял с кровати первый лист.

– Это самый лайтовый поклон, на пятнадцать градусов, – на картинке человечек немного выставлял тело вперед. – Он нужен для повседневной жизни, простая бытовая вежливость.

Миша положил картинку обратно и взял следующие две.

– Отличие этих поклонов от первого только в глубине, – он немного наклонился. – Чем больше угол, тем сильнее твое уважение к собеседнику. Попробуй.

Илья согнулся, и Миша тотчас замахал руками.

– Это не соревнования по растяжке, – сказал он и показал пальцем на картинку. – Видишь? Спина прямая.

– Илья, у тебя руки висят, как у гориллы, – вставила Лилия, наблюдавшая за обучением.

– Их надо прижать к бедрам, – сказал Миша. – Руки болтаться не должны.

Несколько раз Илья попробовал повторить позу с картинки, а потом вопросительно посмотрел на Мишу.

– Покатит, – удовлетворился он. – Но у тебя особый случай. Как показать телом раскаяние? – Он взял последний лист и передал его Илье. – Специальным поклоном. Смотри, как нужно.

Миша выпрямился и свел руки вместе, ладонями вперед. Потом медленно стал сгибать поясницу, проводя сведенными руками над животом, а потом и ногами. Сгибаясь вперед, он начал приседать и уперся ладонями в пол. Затем опустился на колени, наклонил голову и уткнулся лбом в сложенные ладони. В этой позе молящейся улитки он замер примерно на половину минуты. После приподнял голову и вернулся в исходное положение.

– Это поклон называется «чоль», – сказал Миша. – Высшая степень уважения в Корее выглядит именно так.

– На колени вставать? – спросил Илья.

– Капитан, ты не забыл про свою цель? – спросила Лилия, считав сомнения в его голосе.

Илья глянул на нее и приподнял брови, как бы говоря: «Все я помню. И сделаю. Но этот ритуал не обязан мне нравиться». Он сложился в поклоне, потом попробовал еще несколько раз, и после шестой попытки Миша удовлетворенно кивнул.

– Теперь речь, – он передал Илье распечатку текста.

– Миша, ты все хорошо обдумал? – спросил Илья и помахал бумагой перед его лицом.

Кроме иероглифов на ней ничего не было. Миша непонимающе посмотрел на Илью, перевел взгляд на распечатку, виновато улыбнулся и сел за компьютер.