– Да я и не собиралась давить на твою сознательность. Я не следователь, это их дело. Я тебе скажу по секрету, у меня даже диктофона с собой нет. Хотя, если бы знала, что столько интересного услышу, захватила бы.

– Такие записи судом не признаются.

– Зато следователям бывают полезны.

– Но у тебя же ее нет?

– Нет. Можешь не волноваться.

– А я и не волнуюсь… Так ты… поговоришь? С Усковой? – спросила она через минуту уже совсем другим тоном.

– Раз сказала – значит, поговорю.

На этом разговор наш закончился, и я вновь оказалась на вольном свежем воздухе.

Конечно, я поговорю с добрейшей Валентиной Степановной. Я даже постараюсь оказать помощь в устройстве этого опекунства, если смогу. Ведь мальчишка-то ни в чем не виноват. Ну отдадут его в детский дом, ну и что из этого выйдет? Тоже обидится на кого-нибудь на всю оставшуюся жизнь да и станет таким же, как мамаша… Моральным уродом. Кто его знает, какие еще гены могут передаться по наследству? Эта область науки еще очень загадочна.

Но этим я займусь несколько позже, а сейчас мне ясно одно: я закончила сложное и очень запутанное дело и меня ожидает заслуженное вознаграждение. Берегись, «умный дом», я уже еду!