Маккензи? Почему ты выбрасываешь свою жизнь в помойку?

Челюсть сжимается. Я так устала от всего этого надменного дерьма. Осуждение, покровительственная манера, с которой он обращается ко мне, и то, как он ведет себя – будто я неспособна жить собственной жизнью.

Я: Чисто из любопытства – ты сам за мной следишь или платишь другим?

Престон: Твой отец мне звонил. Он думает, ты спятила.

Я: Мне плевать, что он думает.

Я: И плевать, что думаешь ты.

Я: Прекрати мне писать.

Увидев, что он продолжает печатать, я перевожу телефон в режим «Не беспокоить». Пока что я не могу заблокировать его номер. Из уважения к нашей истории, наверное. Но, чувствую, что скоро придется.

К тому моменту, как Бонни возвращается в общежитие после занятий, я уже все упаковала. Соседка замирает в дверях, уставившись на гору коробок, выстроившихся возле стены.

– Ты пускаешься в бега? – Она бросает свой рюкзак и берет воду из мини-холодильника, но дверцу не закрывает – так и стоит, охлаждая ноги.

– Меня выгнали, – отвечаю я, пожимая плечами. – Это должно было случиться.

– Ну и дерьмо. – Она закрывает холодильник ногой. – Думаешь, мне позволят единоличное владение комнатой?

Я улыбаюсь ей. Бонни не особенно сентиментальная девушка, но я знаю, что ей не все равно.

– Я тоже буду по тебе скучать.

– Что ты собираешься делать со всеми своими вещами? – Она кивает в сторону ящиков и выдает хищную улыбку. – Я полагаю, мы можем попросить твоего обманщика-бывшего одолжить его «Порше»?

Я хихикаю.

– Я уверена, все пройдет отлично. – Направляясь к своей бывшей спальне, я достаю из кармана телефон. – Все в порядке, я знаю кое-кого с грузовиком. Проверю, сможет ли он приехать за мной.

– О-о-о, это тот горожанин с волшебным членом?

– Может быть. – Смеясь, я захожу в спальню, чтобы позвонить.

– Эй, детка. Как дела? – Грубый голос Купера щекочет мне ухо, и у меня по спине бегут мурашки. Он даже звучит сексуально.

– Привет. Так, у меня к тебе большая просьба.

– Валяй. – Стук молотков и жужжание пил на заднем плане исчезают, как будто он отходит от своей рабочей площадки.

– Мне нужно освободить комнату в общежитии. Вообще, меня выгнали. Кажется, мне не позволено жить здесь, раз уж я больше не студентка.

– Ты же понимаешь, что их требования вполне резонны?

– Они дали мне двадцать четыре часа, – спорю я. – Как это может быть резонным?

Он усмехается.

– Нужна помощь со сборами?

– Нет, но я надеялась, что ты сможешь забрать меня после работы. Я хотела сложить коробки в твой грузовик. Буду хранить их на складе, пока не найду квартиру в городе. – Я колеблюсь. – И, эм, мне нужно место, где я могла бы перекантоваться, пока не подыщу что-то более постоянное. Если это не слишком, конечно.

Само собой, это слишком. Мы только начали встречаться. Съезжаться, – даже если это временно, – серьезная просьба. Да, мы с Эваном наладили отношения, что значительно упростит возможное напряжение, однако они не подписывались на третьего жильца в своем доме.

– Хотя знаешь, – выпаливаю я, когда он уже начинает отвечать, – я сниму номер в отеле. Так намного логичнее.

О чем я вообще думала? Это была глупая затея. Как я могла подумать, будто мой первый вариант – это ворваться в дом Купера, словно я знаю его дольше, чем несколько месяцев? Это безумие.

– На северной стороне пляжа есть отель. Думаю, плата за жилье…

– Мак?

– Да?

– Заткнись.

Я закусываю губу, чтобы не засмеяться.

– Грубиян.

– Ты не останешься в каком-то захолустном мотеле на северной стороне. Ты останешься у меня. Точка.

– Ты уверен? Я не обдумала это как следует перед тем, как позвонить, я просто…

– Я заканчиваю в шесть. После этого заберу тебя из кампуса.

Комок эмоций застревает у меня в горле.

– Спасибо. Я, эм… черт, Купер, я правда ценю это.

– Все в порядке, принцесса.

Затем он, быстро попрощавшись, кладет трубку, оставляя меня улыбаться, как идиотку. Не то чтобы я ожидала, будто Купер поведет себя как придурок, но он воспринял все это уж очень хорошо.

– Простите, пожалуйста, но мои ушки подводят меня или что? – звучит чересчур взволнованный голос. – Я только что услышала, как ты назвала таинственного звонившего Купером?

Я смотрю в широко распахнутые глаза Бонни и робею.

– Типа как Купер Хартли?

Кивок.

Бонни принимается очень громко дышать и почти пугает меня этим.

– О, святой крошка Иисус! Так вот кого ты от меня скрывала? – Она врывается в комнату, ее светлые кудряшки прыгают при каждом движении. – Ты не уйдешь из этого общежития, пока не расскажешь все до последней детали. Мне нужно знать все.

Глава тридцать вторая

КУПЕР

Эта девчонка сошла с ума.

– Что арахисовое масло делает в холодильнике? – кричу я с кухни.

Клянусь богом, три человека в этом доме превратили его в цирк. Раньше я узнавал, где находится Эван, по звукам, что издает дом рядом с ним. Теперь их стало двое, и старый дом будто действительно населен привидениями: звуков стало больше, они постоянно отовсюду доносятся. Черт подери, наверное, даже меня теперь можно убедить в том, что Патриция существует.

– Эй! – снова кричу я в пустоту. – Ты где?

– Здесь я, придурок. – Появляется Эван и отталкивает меня плечом, затем берет из холодильника две упаковки пива по шесть штук и ставит их в кулер.

– Да не ты. Она.

В ответ он пожимает плечами и уходит с кухни с кулером.

– Что такое?

Маккензи появляется из ниоткуда в чертовски крошечном бикини. Ее сиськи вываливаются из топа, а полоска ткани между ног умоляет меня сорвать ее зубами. Проклятье.

– Твоих рук дело? – Я поднимаю банку с каким-то брендом арахисового масла, о котором никогда не слышал. Она стояла в дверце холодильника все время, пока я опустошал шкафы на кухне в поисках баночки Джиф[46].

Маккензи морщится.

– Что именно?

– Кто кладет арахисовое масло в холодильник?

– Эм… – Она подходит и берет у меня банку, вертит ее в руке. – Так на этикетке написано.

– Но потом масло становится жестким. Это ж отвратительно. – Я открываю банку и вижу слой жидкого масла толщиной в дюйм поверх твердой пасты. – Что это за дерьмо?

– Оно органическое, – объясняет мне Маккензи, словно я дурак, раз спросил. – Разделенное. Тебе нужно немного его перемешать.

– С какой стати кому-то мешать арахисовое масло? Ты реально ешь это?

– Да. Это вкусно. И знаешь, тебе можно было бы отказаться от добавления сахара. Ты выглядишь немного взвинченным.

У меня что, инсульт? Я чувствую, что теряю рассудок.

– Какое это имеет отношение к чему-либо?

Мак закатывает глаза и целует меня в щеку.

– В кладовой есть обычное арахисовое масло. – Затем она выходит на крыльцо вслед за Эваном, крутя передо мной задницей.

– Какой еще кладовой? – кричу я ей вслед.

Когда она игнорирует меня, я поворачиваюсь, чтобы осмотреть все вокруг, пока мой взгляд наконец не останавливается на чулане для метел. В моем животе поселяется дурное чувство.

Я открываю дверь шкафа и обнаруживаю, что она вытащила инструменты, запасы на случай урагана и прочее дерьмо, которое я там аккуратно разложил. Его заменили всей нашей настоящей едой, которая таинственным образом пропала после того, как Мак переехала и начала заполнять шкафы крекерами из семян льна, не содержащими ГМО, и хрен знает чем еще.

– Поехали. – Эван просовывает голову внутрь.

– Ты видишь это? – спрашиваю я его, указывая на «кладовую».

– Ага, так лучше, скажи? – Он снова выскальзывает наружу, бросая через плечо: – Встретимся у входа.

Предатель.

Прошла всего неделя с тех пор, как Мак въехала, а она уже перевернула дом с ног на голову. В последнее время Эван в странно хорошем настроении, чему я ни в малейшей степени не верю. Все место в моей ванной стало общим. Еда странная. Туалетная бумага другая. И каждый раз, когда я отворачиваюсь, Мак передвигает вещи по дому.

Но потом происходит нечто вроде этого: я запираю входную дверь и выхожу на крыльцо, а там Мак и Эван – хохочут до упаду хрен знает над чем, пока дожидаются меня. Они кажутся счастливыми. Ведут себя так, словно знали друг друга целую вечность.

Я до сих пор не пойму, как и когда все изменилось. Однажды Эван просто перестал выходить из комнаты, когда она входит, и бубнить себе под нос. Маккензи приняли в банду. Она стала одной из нас. Практически семьей. Пугающая мысль, хотя бы потому, что я даже не смел надеяться на это. Я полагал, что нам предстоит бороться с кровной местью: горожане против клонов, пока нам всем не надоест. Я счастлив ошибиться. Хотя какая-то часть меня в это не верит, поскольку ничего не дается так легко.

Мы с Эваном несем кулер в пикап