Из «уазика» вышли двое сотрудников Северо-Кавказского РУОП. Людей этих, как и майора Бортко, Чертанов знал немало лет. Конечно, в свои планы он ментов посвящать не стал, – то есть не стал рассказывать, кто такая Истомина и зачем она ему сдалась. Но попросил под видом паспортной проверки «пробить» тех, кто будет выступать в роли получателей «гуманитарки» – все три «Вольво» находились уже на территории лагеря, вот-вот должна была начаться выгрузка. А чтобы не вдаваться в долгие объяснения, отправил вместе с ментами и омоновцами двух своих помощников – мужики они глазастые и сообразительные.

Сам он остался на прежнем месте, в компании с одним из омоновцев, которого временно выделили для охраны транспорта.

Ваха Муталиев, появившийся в «Северном» в связи с прибытием туда грузовиков «Вольво» с гуманитарным грузом, был зол даже сильнее, чем обычно.

Ильдас, когда он сообщил ему по телефону о гибели Казбека и двух вайнахов, а главное, об исчезновении девушки, был вне себя от ярости.

А Муталиев, между прочим, не слишком-то виновен в случившемся. Он захватил девушку и предъявил ее самому Ильдасу. Кто ж виноват, что тот не захотел сам увезти девицу в Москву, а предоставил решение этой задачи Вахе и своему помощнику Казбеку…

К тому же Вахе удалось вынести из дома трупы, и тем же вечером, по мусульманскому обычаю, всех троих, включая Казбека, предали земле.

А все из-за того, что упустили из виду Бадуева. Кто ж еще мог подписаться на такое дело? Наверняка подсуетился этот проклятый Ахмад.

Девушка как под землю провалилась! Трое суток впустую занимались поисками. В аэропорту Владикавказа ни ее, ни Ахмада не видели.

Вернуться обратно на грузинскую сторону она тоже не могла – случись такое, Муталиев был бы об этом немедленно извещено. Ну и куда, спрашивается, она – или же они? – могла подеваться?!

Поэтому, получив весточку от Иссы Яндиева, – о том, что перед «Вольво» с «гуманитаркой» кто-то зажег зеленый свет, – Муталиев, от безысходности, отправился в станицу Слепцовскую.

Может, здесь ему удастся перехватить выскользнувшую у него из рук добычу?

Тут, в лагере, он переговорил кое с кем из вайнахов. Если в «Северном», или же в самой станице, вдруг объявится Тамара Истомина, «бизнес-вумен», снарядившая этот караван с продовольствием, одеждой и медикаментами, то он, Ваха, будет об этом немедленно извещен.

В палатку, где он дожидался докладов своих информаторов, а также посланных им к грузовикам с целью наблюдения людей, вошли двое – Саит и Беслан.

Вид у обоих был возбужденный до чрезвычайности.

– Ну что, нашли ее? – встрепенулся Муталиев. – Где она?

– Ваха, в лагере кяфиры! – торопливо произнес Саит. – Десятка два омоновцев и еще какие-то в штатском!

– Кажется, их тоже интересуют грузовики, – добавил Беслан.

Ваха, сокрушенно покачав головой, уселся обратно на скрипучую кровать, застеленную лоскутным одеялом.

– Что будем делать, амир? – сказал Саит. – Они и в палатки заглядывают тоже.

– У вас оружие есть? – хмуро спросил Ваха. – Нет. Документы у нас надежные. С местным начальством я немного знаком. Чего же нам бояться?

Когда эти двое вышли, успокоенные его заявлением, Муталиев задумчиво потеребил подбородок. С чего это вдруг менты полезли к машинам с «гуманитаркой»? Груз уже тщательно досматривался, им об этом должно быть известно… Хотят отломить от «гуманитарки» и себе кусочек? Но тогда они поздно спохватились: «посылка» уже доставлена в лагерь.

Здесь и без них найдется кому «отломить кусок». Свои же чеченцы из «крутых» наложат лапу на «гуманитарку». Хорошо, если хотя бы половину привезенного раздадут людям бесплатно…

Чертанов посмотрел на часы. «Шмон» в лагере длился уже два часа. Его глаза, защищенные от солнца притемненными линзами очков, в очередной раз вобрали в себя всю эту унылую, обожженную солнцем местность, с длинными рядами выцветших, обтерханных палаток. Весь этот людской бедлам, который он, будь его воля, сровнял бы с землей, убрав прежде под землю всю эту черножопую мразь.

Нельзя сказать, чтоб Чертанов ненавидел чеченцев. Ему было на всех них наплевать. Он знал, что с этой публикой желательно не иметь никаких дел. И этого знания, подкрепленного личным опытом, ему было вполне достаточно.

В принципе, он даже за людей их не считал.

Чеченцы рождаются, живут и умирают по каким-то своим, нечеловеческим, недоступным для рационального осмысления законам.

Вот здесь, например, в этом лагере, как и в других лагерях, как и в обгрызенных войной и зачистками родных селах и аулах, практически все чеченские бабы, находящиеся в детородном возрасте, ходят брюхатые. Он бы ни за что не поверил в такое, если бы не видел своими глазами – и неоднократно! – целые стаи щенят, вернее, волчат, которые, мал мала меньше, ползают в пыли или же носятся сломя голову подле любой из палаток. Про всходы все уже сейчас ясно, но откуда, спрашивается, семена? Мужиков у многих из них давно могильные черви съели, а они все рожают, рожают, рожают…

Просто уму непостижимо.

Нормальная женщина девять месяцев плод вынашивает. А эти, волчицы, кто через восемь месяцев рожает, а кто и через семь! Племя, вечно живущее по законам военного времени? Настроенное на то, чтобы на место каждой погубленной кяфирами души на свет появились сразу две? Нас, мол, не вытравишь и зачистками пополам с огненным «градом» не изведешь?!.

Имеющее своей целью расплодиться, как крысы, и уничтожать все человеческое вокруг себя?!

Нет, никому не понять чеченцев. Все они, разбойники и жертвы, герои и насильники, воины и их женщины – суть необъяснимый, с инфернальным запашком феномен, аномальное явление, не имеющее по всем законам права на существование, но все же существующее – вопреки всему…

Чертанов недовольно поморщился. Не о том он сейчас думает, не о том…

Косвенным подтверждением того, что Тамара Истомина не только жива, но и уже находится на свободе, служит появление здесь этих трех грузовиков «Вольво». О том, кому эта девушка позвонила или же отправила факс с инструкциями, Чертанову оставалось лишь гадать. У него здесь силенок маловато, чтобы «пробивать» подобные цепочки. Из Тбилиси кто-то нажимал, вроде даже как английское посольство подключалось. Не исключено, что кто-то из крутых таможенных или пограничных генералов счел нужным вмешаться… Так это или не так – не суть важно. Важно то, что не удалось отследить, откуда, из какого места пошел первый импульс. Иными словами, нынешнее местонахождение Истоминой – неизвестно.

Бойкая, однако, женщина: не успела от чеченов сбежать, как тут же разблокировала задержанные на границе грузы… И что характерно, вопреки случившемуся с нею, не отказалась от своей идеи оказывать помощь чеченским беженцам.

– Ну как результаты? – спросил он у возвратившихся из лагеря помощников. – Нашли хоть какую-нибудь зацепку?