Правозащитник всё больше волновался и выспрашивал подробности. Народ истово врал.

Помощницы борца, однако, почуяли подвох. Вторая (нерыжая) подёргала начальника за пальто, которое он так и не выпустил из рук:

— Евдоким Никанорович! Я думаю, нужно закончить наше выступление. Вы разве не видите — они над вами издеваются.

— Но ведь люди…

— Мы в курсе, что это одно из самых спокойных поселений на Новой Земле и никто никого не ест…

— Ксения Петровна! Я с вами категорически не согласен! Перед нами живые люди, и они свидетельствуют о жесточайших репрессиях…

О боги! Вот они и сели на любимого конька…

Вова вздохнул и пошёл вперёд.

Вошедший в кураж народ, завидев барона, рядами начал валиться на колени, заламывая руки и причитая: «Не вели казнить!..», «Прости нас дураков окаянных!..», «…бес попутал!..» и ещё всякое. Вой поднялся знатный. Вова дошёл до камня и поднял руку. Мгновенно повисла тишина. Заезжие гости озадаченно смотрели на него. Не узнали? Фоточкой не запаслись? Или думали, что барон беспрерывно должен ходить в шелках и короне, а вот так — в чёрных домашних штанах и футболке — нет?

— Поскольку аз есмь самодур и деспот, — скучающе начал Вова, — вот этих вот двух, — ткнул пальцем в помощниц оратора, — в публичный дом, — правозащитницы испуганно перекосились, а мужики дружно брезгливо загудели «у-у-у-у-у…», и Вова «смягчился»: — Ладно. Пойдёте рыбу чистить, Анисье под начало.

— Вашество… — услужливо спросил плаксивый голосок, — под присмотром надеюсь?

— Правильно, — вкрадчиво ответил Вова, — вот ты и присмотришь.

— С-с-сука… — сдавленно пробормотал тот же голос.

— А ты, — барон показал на митинговщика, — золотарём пойдёшь.

— Что? — растерянно переспросил тот.

— Говно черпать, — дружелюбно пояснил из толпы бас кузнеца.

Ой, да ладно, не возмущайтесь. У нас и люфт-клозетов таких сто лет как нету, вся канализация на бактериально-алхимической переработке. Что этому дядечке грозит — разве гумус готовый на поля вынимать. И то тут быстрее любой начинающий земельщик справится. Но для красного словца…

Правозащитник, по-прежнему возвышавшийся над толпой возмущённо закричал:

— Вы не имеете права! — рука его с зажатым платочком была решительно вытянута вперёд, от чего он стал карикатурно поход на Ленина на броневике. И на сердитого хомяка. Народ засмеялся. Гневный оратор хотел было выкрикнуть что-то ещё, но Вова уже не расположен был слушать.

— Так, стоп! — а баронский командный голос здорово отрезвляет, между прочим. — Ты как сюда добрался, мил человек?

— Ну, э-э-э… Обычным образом, по дороге.

— А дорогу-то кто строил?

— Можно подумать, вы! — хомячок в очередной раз протёр вспотевшую лысину.

— Ты знаешь — можно, — голос барона стал обманчиво ласковым. — И ты даже можешь подумать. Я. Самые здоровые глыбы таскал лично я. И землю где надо срубал лично я. Потому что такой вот я человек. А! — барон вспомнил новую версию и наставительно поднял палец. — НЕ человек! И камень, на котором ты стоишь, действительно принёс я.

— Можно подумать! — попытался съязвить правозащитник.

Вот точно говорю, прокол в подготовке: регулярно повторяется человечек.

Вова поднял камень и не очень аккуратно поставил его обратно. Крикун повалился вбок, подхваченный мужиками из толпы.

— Подумай! — посоветовал Вова. — Представляю, как тебе будет трудно, в первый-то раз. Теперь вернёмся к праву. Все твои познания в области права получены где?

— Я окончил…

— Не стоит углубляться в подробности. Как называлась планета, на которой находилось данное учебное заведение?

— Э-э-э… Земля, естественно.

— А мы находимся где?

Евдоким Никанорыч затупил.

— Ночью советую тебе выйти на улицу и вглядеться в рисунок созвездий. На самом деле, мы даже не уверены в том, что находимся в той же вселенной, что и Старая Земля. Это понятно? — все трое агитаторов выглядели обескураженно. — Мы имеем возможность общаться со Старой Землёй лишь милостью богов. Почему вы решили, что здесь будут прислушиваться к вашему козлячьему блеянью? С хера ли нам молиться на ваши законы, когда у нас есть свои? Вы явились в суверенное государство с целью подстрекательства подданных к свержению законной власти. За это я… не сдеру с вас живьём кожу, как это сделали бы в Мухим-Шахри, не четвертую, как в Сербском царстве, не скормлю ручной ведьмачьей виверне… знаете, когда она вас ест, то всегда начинает с ног, чтобы у вас было больше времени насладиться процессом. Я даже не брошу вас связанными в степи́, полной волков, и не буду тренироваться на вас в метании копий, чтобы на закуску поджарить живьём то, что осталось, а потом съесть. А это всё — заметьте! — законы различных государств, в которые вы могли бы попереться со своими дебильными проповедями!.. Но! Вы находитесь на землях Белого Ворона, поэтому нам на чужие законы плевать! Вы, трое, просто идёте на общественно полезные работы. На пять лет. И если не будет рецидивов — по окончании вы радостно свалите на все четыре стороны. И запомните, что теперь все ваши познания о праве имеют исключительно академическую ценность. Можно начинать благодарить.

ДЕТИ И ГОСУДАРСТВА

Новая Земля, замок Серый Камень, 01.01 (мая).0021

Десяток лет проскочил, просвистел стрелой… Встретили сегодня двадцать первое новолетие — дай, думаю, сяду, запишу: что да как.

Когда-то, как говорит одна моя знакомая, «давно и неправда», на лекциях по детской анатомии и физиологии для педагогов нам рассказывали, что у ребёнка всё происходит как бы это сказать… нелинейно, что ли? По синусоиде? Короче, периоды интенсивного роста сменяются периодами интенсивного развития. Не знаю, изменилось ли что-нибудь в педиатрических взглядах на эту проблему с тех давних пор, но я всё чаще думаю, что эта идея справедлива не только для детских организмов.

Мы развивались именно так: рост (расширение пятнышка на карте) — потом развитие, серьёзные качественные изменения — снова рост… Иногда в эту картину вторгались сторонние факторы, которые, наверное, можно было бы сравнить с атаками на организм всяких болячек и вирусов.

То бандиты. Этих уродов мы воспринимали как неизбежное зло. Они сбивались в шайки или разбойничали поодиночке. И было их неимоверное количество (особенно в некоторые урожайные годы, подозреваю, что это как-то было связано с весенними обострениями на Старой Земле). Эта прослойка общества, мерзкая слизь, почему-то решила, что в диком мире позволено всё.

Не знаю, в каких местах — как, но у нас правила были строгие прежде всего для своих поселенцев: первое — в посёлке должно быть минимум пятьдесят мужиков, и второе — обязательная регулярная военная подготовка, для вновь пришедших — минимум четыре раза в неделю (для всех от семи лет и до бесконечности!!!), по прошествии года взрослые переходили на поддерживающий режим (мужикам — дважды в неделю, прекрасному полу — единожды); отводов от этих занятий не существовало никаких.